Структура и динамика психического

436 Теперь, если мы желаем доказать, что определенная психическая форма – не уникальное, а типичное образование, то это можно сделать, только если мы сами засвидетельствуем – со всей предусмотрительностью, – что наблюдали те же самые проявления у других различных индивидов. Наконец, мы должны выяснить, могут ли схожие или подобные явления встречаться в фольклоре представителей других народов и в текстах, дошедших до нас от прежних столетий и эпох. Мой метод и точка зрения в целом изначально основывались на индивидуальных психических фактах, которые установил не один только я, но также и другие исследователи. Предложенные материалы – фольклористика, мифология или история – служат в первую очередь для демонстрации единообразия психических событий во времени и пространстве. Поскольку смысл и содержание типичных индивидуальных форм крайне важны на практике и их понимание играет значительную роль в каждом индивидуальном случае, мифологема и ее содержание также c неизбежностью будут привлекать общее внимание. Нельзя сказать, что целью нашего исследования является интерпретация мифологем. Но именно в этой связи получил широкое распространение предрассудок, что психология бессознательных процессов – это вид философского моделирования для объяснения мифологем. Это, к сожалению, довольно общее заблуждение, при котором совершенно игнорируется тот факт, что наша точка зрения отталкивается от наблюдаемых явлений, а не от философских спекуляций. Если, например, мы изучаем структуру мандалы – образ, который часто возникает в сновидениях и фантазиях – может возникнуть (и в действительности возникает) опрометчивое возражение, что мы прочитываем в психическом индийскую и китайскую философию. На самом же деле, мы лишь сопоставляем индивидуальные психические проявления с очевидно сходными коллективными явлениями. Анализ восточной философии предоставляет нам сведения об универсальных формах внутреннего опыта, общих для людей всех эпох. Основная проблема критика заключается в отсутствии у него личного опыта в этом вопросе, тем более, что он не обладает состоянием ума ламы, занятого «конструированием» мандалы. Эти два предубеждения делают современную психологию недоступной для некоторых научных умов. Кроме этого, здесь существует много и других препятствий, непреодолимых для разума, поэтому мы воздержимся от их обсуждения.

437 Непонимание или игнорирование со стороны общества не может, однако, заставить ученого отказаться от использования определенных вероятностных вычислений, о ненадежности которых он достаточно хорошо осведомлен. Мы полностью отдаем себе отчет в том, что многого не знаем о различных состояниях бессознательного и протекающих в нем процессах, так же как и физик не знает многого о процессах, лежащих в основе физических явлений. О том, что лежит за пределами феноменального мира, мы не имеем абсолютно никакого представления, поскольку источником любого представления является не что иное, как феноменальный мир. Если мы должны заняться фундаментальными рефлексиями относительно природы психического, нам необходима Архимедова точка опоры, которая сделает такое суждение возможным. Она может быть только непсихической, поскольку психическое как живое явление встроено в нечто, что, по-видимому, по своей природе является непсихическим. Хотя информацию о последнем мы получаем только через психическое, у нас достаточно причин, чтобы верить в его существование. Эта реальность лежит вне пределов нашего тела и взаимодействует с нами главным образом посредством частиц света, воздействующих на сетчатку глаза. Совокупность этих частиц образует картину феноменального мира, которая, по сути, зависит, с одной стороны, от конституции воспринимающего психического и, с другой – от состава световой среды. Воспринимающее сознание достигло высокой ступени развития и создало инструменты, позволяющие многократно расширить наш диапазон зрения и слуха. Соответственно, постулируемая реальность феноменального мира, так же как и субъективный мир сознания, подверглись беспримерному расширению. Существование этой примечательной корреляции между сознанием и феноменальным миром, между субъективным восприятием и объективно реальными процессами, то есть их энергетическими последствиями, не требует дальнейших доказательств.