Структура магии (том 2)

Таким образом, превратив их из источника своих .невзгод в ресурсы, позволяющие ему дальше жить, справляясь со своими трудностями (Прим. перев.: Обратите внимание на форму слов source (источник) и resource (ресурс), оба слова произвольны, заимствованы из французского языка и произвольны от латинского слова surgere - подниматься. В слове resource префикс re указывает на повторное действие. Таким образом, resource неявно имеет смысл "источник нового подъема, вставания на ноги"). После вербальной перекодировки каждой части авторы перешли к интеграции, которая проходила в кинестетической системе Тома. Для этого его попросили взять от каждого из нас определенные способности в каждую руку, затем осторожно сплести кисти своих рук друг с другом и сделать так, чтобы взятые способности разошлись по всему телу, глазам и т.д. Разумеется перекодировка происходит не снаружи, в руках пациента, однако данный кинестетический акт сопровождается в нейрологическом аспекте построенной новой карты для территории, для которой раньше существовало две противоречивые карты. Полученные в итоге векторы представляют собой набор мгновенных направлений, выборов Тома:

(V, V, Д, 2, СЕ,-) С

(К, К, К, I, MR, -) С

(А,Д,Д,-,-,-) С

Хотя это мгновенное описание не совсем правильное, тем не менее изменения, происшедшие в Томе за один сеанс, довольно существенные. Они были очевидны присутствующим на сеансе. Он послужил адекватным примером того, как система формальной записи помогает прояснить, что именно происходит в процессе психотерапии, выступая в то же время в качестве ориентира, помогающего психотерапевту строить свои собственные техники и стратегии оказания помощи своим пациентам в процессе их изменения.

ЭПИЛОГ

В двух томах "Структуры магии" мы попытались в три мере, в которой нам позволяют наши познания и умения, показать некоторые из множества паттернов, свойственных психотерапевтам, какой бы школе они не принадлежали. Мы никоим образом не намеревались пустить в жизнь новую школу психотерапии. Мы хотели вместо этого положить начало новому способу обсуждения психотерапии, чтобы сходство и подобие различных школ, по-разному подходящих к тому, чтобы изменения стали понятны всем. Наше намерение заключалось не в том, чтобы показать, что какой-либо конкретный подход к психотерапии так или иначе более эффективен по сравнению с любым другим подходом, а в том, чтобы показать, что вес формы психотерапии помогают пациентам измениться. Поэтому вопрос отныне не в том, какой подход наилучший, а в том, как получается, что могут работать вес подходы, несмотря на то, что они кажутся такими разными.

Ответ, предложенный нами в этих двух томах, в основе своей прост. Все техники каждой из форм психотерапии представляют собой техники, оказывающие влияние на процессы репрезентации, представления, создания моделей мира у пациента. В той мере, в какой эти техники вызывают изменения в том, как пациент моделирует мир, они эффективны в качестве помощи в изменении. При изменении у пациента модели мира, изменяется его восприятие, а значит, и поведение. Процессы, благодаря которым происходит обеднение модели мира того или иного человека, совпадают с процессами, с помощью которых эту модель можно сделать более богатой, - это процессы опущения, искажения и генерализации. Все формы психотерапии, все техники различных форм психотерапии - фактически все учение - можно понять в терминах процессов репрезентации, или представления.

Нам всегда казалось странным то, что в техниках психотерапии настолько точно отражается расстройство психики, встречающееся у постоянных обитателей психиатрических заведений. Техника возрастной регрессии, техника диссоциации, например, техника сортировки, описанная нами во второй части данного тома, техники гештальт-терапии, проективные техники психотерапии искусством...лист может продолжаться до бесконечности. Представляя в различных сочетаниях компоненты различных психотерапий, по сути дела, выступая в роли психотерапевта, мы применяем формальные паттерны, характерные для психотического и шизофренического поведения, чтобы помочь нашим пациентам расти и изменяться так, чтобы это делало их жизнь более богатой.

Все это наводит на мысль, что Рональд Леин прав, когда он описывает шизофрению как естественный процесс изменения. Роль психотерапевта больше напоминает роль проводника, который использует естественные процессы, уже постоянно работающие в людях. Мы обнаружили в нашем опыте, что поведение психотиков и шизофреников отличается чрезвычайно высокой степенью повторяемости - создастся впечатление, как если бы они застряли в одном паттерне, который им суждено прогонять раз за разом.

Нередко нам приходила мысль о том, что, возможно, они живут в повторяющемся сне, который вынуждены смотреть вновь и вновь, отыскивая разрешение какого-то незавершенного паттерна.