Структуры повседневности: возможное и невозможное

В XIX в. такое перемещение грузов на мулах (со стоянками, ранчо, складами, с непременными выплатами на переправах) наблюдали Александр фон Гумбольдт в Новой Испании^{474} и Огюст де Сент-Илер — в Бразилии^{475}. От этих перевозок зависело все, даже горные разработки с первых же ударов кирки. Впрочем, кто зарабатывал больше — горняки, искавшие серебро, золотоискатели или же торговцы продовольствием? Едва лишь в такой циркуляции происходила какая-то задержка, как ее последствия немедленно сказывались на ходе «большой истории». Свидетельство тому то, что докладывал в начале XVII в. Родриго Виверо, генерал-капитан порта Панама, куда прибывало из Арики, с перевалочным пунктом в Кальяо, серебро с рудников Потоси. Далее драгоценный груз пересекал перешеек на мулах, а потом на лодках по реке Чагрес и достигал Портобельо на Антильском (Карибском) море. Но погонщиков и лодочников надо было кормить, без этого не было бы никакого транспорта. А Панама жила только привозным маисом — либо из Никарагуа, либо из Кальдеры (Чили). В неурожайном 1626 г. только отправка из Перу корабля с 2 или 3 тыс. фанега (т. е. 100–150 т) маиса спасла положение и позволила перебросить белый металл через горы на перешейке^{476}.

Продовольственные революции XVIII в.

Культурные растения беспрестанно путешествуют и вносят возмущения в жизнь людей. Но их передвижения, происходящие как бы сами по себе, растягиваются на века, порой на тысячелетия. Однако после открытия Америки эти перемещения умножились и ускорились. Растения Старого Света достигают Нового, и наоборот, растения Нового Света добираются до Старого. В одном направлении двигались рис, пшеница, сахарный тростник, кофейное дерево, в другом — кукуруза, картофель, фасоль, томаты^{477}, маниока, табак…

Повсюду эти пришельцы натыкались на враждебность местных культур и традиций питания: в Европе картофель считали пищей клейкой и неудобоваримой; в Юго-Восточном Китае, остающемся верным рису, и сейчас еще к кукурузе относятся с пренебрежением. И все же, невзирая на такое неприятие их как пищи и на медленность усвоения нового опыта, все эти растения в конечном счете размножились и заставили себя признать. В Европе и иных местах первой открыла им двери бедняцкая клиентура; демографический рост сделал их затем настоятельной необходимостью. Впрочем, если население мира увеличилось, смогло увеличиться, то не произошло ли это отчасти по причине того прироста производства продовольствия, который сделали возможным новые культуры?

Кукуруза за пределами Америки

Какие бы аргументы ни выдвигались в пользу такого взгляда, маловероятно, однако, чтобы кукуруза вырвалась из своего американского «заточения» до плавания Колумба, который в 1493 г., в первое свое возвращение из Америки, доставил зерна маиса. Маловероятно также, чтобы она была африканского происхождения. Опираться в таких спорах о происхождении на выдвигаемые по всему миру притязания на роль родины кукурузы едва ли убедительно, ибо в зависимости от времени и от региона маис «обряжали» во все возможные и вообразимые имена. В Лотарингии он был родосским хлебом; в Пиренеях — испанским хлебом; в Байонне — индийским хлебом, в Тоскане — сирийской дуррой; в остальных частях Италии — зачастую турецким зерном

; в Германии и Голландии — турецкой пшеницей. В России маис назвали кукурузой; слово это само по себе турецкое, но в Турции ее также именуют румским [христианским] хлебом. А во Франш-Конте ее называли тюрки

. В долине Гаронны и в Лорагэ маис изменил свое название еще более непредвиденным образом. В самом деле, на рынках Кастельнодари в 1637 г. и Тулузы в 1639 г. он появился под именем испанского проса. Очень распространенное в этой зоне просо получило тогда в прейскурантах наименование французского проса. Затем оба злака стали именоваться крупным просом и мелким просом до той поры, пока кукуруза, вытеснив культуру проса, не захватила и его название, став около 1655 г. просто «просом». Так продолжалось больше столетия, до самой Революции; тогда наконец в прейскурантах появилось слово «маис»^{478}.

После открытия Америки можно в общих чертах проследить за продвижением кукурузы в Европе и за ее пределами. Это была очень медленная «карьера», решающие успехи обозначились лишь в XVIII в.