Структуры повседневности: возможное и невозможное

В целом доминирующие растения, как бы важны они ни были, присвоили себе лишь небольшую часть мира — в точности ту самую, где было густое население, где сложились или же складывались цивилизации. Впрочем, выражение «доминирующие растения» не должно вводить нас в заблуждение: если они, принятые массой людей, вплетались в их образ жизни настолько, что определяли его и замыкали в рамках порой необратимого выбора, то не менее верно и противное — именно господствовавшие цивилизации закладывали основы их успеха и делали его возможным. Культуры пшеницы, риса, кукурузы, картофеля трансформировались по усмотрению того, кто их использовал. Доколумбовой Америке были известны пять или шесть разновидностей картофеля, а научное земледелие вывело из них тысячу. Нет ничего общего между кукурузой примитивных культур и кукурузой зернового пояса сегодняшних Соединенных Штатов.

Короче говоря, то, что мы рассматриваем как растительное богатство, есть также в большой степени богатство культурное. Для утверждения успеха такого порядка всякий раз требовалось, чтобы он был опосредован «технической средой» того общества, которое добивалось этого успеха. Если маниоке можно отказать в звании доминирующего растения, то не потому, что кассава — мука, полученная из корня маниоки после его резки, промывки, сушки и измельчения, — есть пища низшего качества. Напротив, во многих африканских странах она и сегодня — спасение от голода. Но будучи «взята на вооружение» примитивными культурами, она не избежала их дальнейшей судьбы. В Америке, как и в Африке, маниока осталась пищей коренного населения и не узнала такого социально обусловленного расцвета, какой испытали кукуруза или картофель. Даже на родной земле ей составили конкуренцию зерновые, ввезенные из Европы. Как и люди, растения бывают удачливы лишь благодаря обстоятельствам. В данном конкретном случае их предала сама история. Маниока, клубнеплоды тропических стран, кукуруза (определенная ее разновидность) и благословенные плодовые деревья — банан, хлебное дерево, кокосовая и масличная пальмы — служили человеческим коллективам, менее привилегированным, чем люди риса или пшеницы, но стойко занимающим очень большие пространства — скажем для краткости «мотыжным земледельцам».

Мотыжные земледельцы

Что поражает еще сегодня, так это огромность территорий, на которых господствует работа либо палкой-копалкой (своего рода примитивной мотыгой), либо собственно мотыгой. Эти территории располагаются вокруг всей земли, как кольцо, «пояс», по выражению немецких географов, включающий Океанию, доколумбову Америку, Африку к югу от Сахары, значительную часть Юга и Юго-Востока Азии (там, впрочем, они граничат с зонами пахотного земледелия, а порой и располагаются с ними чересполосно). Смешение этих двух форм земледелия характерно в особенности для Юго-Восточной Азии, для Индокитая в широком смысле слова.

«Пояс» мотыжных культур Следует отметить исключительную ширину зоны на всем Американском континенте и на островах Тихого океана (по данным Э. Верта). По мнению Ю. Дешана (письмо автору от 7 января 1970 г.), Верт ошибается, включая Мадагаскар в зону мотыжного земледелия. На острове пользуются очень длинным заступом, ангади; он, по-видимому, индонезийского происхождения.

Отметим же, во-первых, что эта сегодняшняя особенность земного шара — крайне древняя и сохраняла свою силу на протяжении всего периода, охватываемого данной книгой. Во-вторых, что речь идет о населении замечательно однородном за пределами неизбежных локальных вариаций. В-третьих, что по мере прохождения столетий оно, это население, оказывается, что вполне естественно, все более доступно внешним влияниям.

1. Древняя особенность. В самом деле, если мы поверим историкам первобытного общества и археологам, которые продолжают спорить по этому поводу, мотыжное земледелие возникло в итоге очень древней земледельческой революции, предшествовавшей той, которая около IV тысячелетия до н. э. породила плужное земледелие. Возможно, оно восходит к V тысячелетию, теряясь во мраке дописьменной истории. И подобно другой, эта земледельческая революция начиналась, видимо, в древней Месопотамии. В любом случае речь идет об опыте, пришедшем из глубины веков и длящемся благодаря однообразному повторению заученных уроков.