Струна и люстра

— Девяносто процентов родителей рассматривают своего сына или дочь исключительно как машину для приготовления домашних заданий, а все остальные их дела воспринимают, как помеху к этому процессу. Если только это не музыкальная школа, гимнастика и или фигурное катание… Сами абсолютно забыли, как были детьми…

— Сеня, гороно выгонит тебя из школы, — предрек я.

— Пробовали уже, обломались… — буркнул мой друг…

Дети имеют право на «нормальную жизнь». То есть на свою собственную.

Они не могут круглосуточно существовать под безапелляционным взрослым руководством. Они вправе состоять в сообществе, где чувствуют себя равными среди равных, получают возможность проявить себя в придуманных ими же делах, в творческих процессах, причем на основе добровольности.

Здесь принципиальный момент. В школу ребенка приводят

, а в детское сообщество он приходит сам. Это уже изначально дает ему ощущение своей значимости и свободы. Он выбирает дело и образ жизни по вкусу, а может и совсем не выбирать, а просто уйти — если не понравилось.

Вот это ощущение добровольности и свободы всегда служило причиной, что за границами школы во все времена создавались ребячьи группы, команды, объединения.

Но здесь ребят часто поджидала другая беда. Уличные компании и ватаги далеко не всегда отличались демократизмом и доброжелательностью ко всем своим членам. Очень часто захватывал власть наиболее сильный неформальный лидер. Правила дворовой жизни были таковы, что приходилось или подчиняться чужим авторитетам, или отстаивать свое «я» дерзостью и кулаками (как, впрочем, нередко и в школьных классах). Это не устраивало и многих детей (особенно с более или мене развитым интеллектом), и взрослых, которые были неравнодушны к детской жизни.

Потому и стали появляться детские организации — разновозрастные, объединенные интересами, выходящими за рамки учебных программ, проповедующие товарищество и права детей и, как правило, не подчиненные ни стихийным дворовым традициям, ни школьному руководству.

Естественно, учителям это не могло нравиться. Не потому, что школьная система таит в себе какую-то изначальную зловредность, а потому, что у нее свои задачи.

Школа вдруг спохватывалась, что некоторые из ее питомцев, оказывается, подчинены не только классным руководителям и завучам, но еще и находятся под влиянием каких-то иных взрослых людей — неких неизвестных педагогам лидеров, которых ребята, к тому же, называют на «ты» и ценят их авторитет не меньше (а то и больше), чем авторитет Марьи Ивановны и Анны Петровны.

Школа начинала сталкиваться с фактами, что дети ни с того, ни с сего (а вернее, и «с того, и с сего» — из-за этого самозванного отряда!) начинают проявлять излишнюю самостоятельность суждений, а иногда позволяют себе даже высказываться в том смысле, что ученики должны иметь какие-то права… («Вы сперва научитесь себя вести, а потом уж…»)

Школа обнаруживала, что дети из этих самых отрядов подвергают сомнению и расшатывают незыблемость сложившейся системы: делают заявления, что не могут оставаться на продленку и участвовать в «добровольно-обязательном» школьном хоре, поскольку у них дела в какой-то подозрительной «Бригантине» или «Рапире».

Естественно, у школы возникала уверенность, что в этих «Бригантинах» и «Рапирах» учат не тому. Во-первых, тому учить могут лишь в школе с включенной в ее систему пионерской организацией и по утвержденным минпросовским планам занятий и воспитательной работы. Во-вторых, наглядное доказательство вредности этих «самостийных» объединений — испортившиеся характеры попавших туда школьников…

Я рассказываю не только об опыте «Каравеллы». Такая ситуация была характерна практически для всех разновозрастных самостоятельных отрядов, возникавших за рамками школы.

История внешкольных детских организаций богата и длительна по времени. Немалую часть в ней справедливо занимает скаутинг. Читая воспоминания скаутских лидеров, я не встречал упоминаний о конфликтах их отрядов со школами. То ли просто не наткнулся на эти эпизоды, то ли скаут-мастеры не упоминали их из деликатности. Но мне кажется, что серьезных конфликтов там просто не было. Скаутские организации в Европе и Америке оказались почти сразу признаны населением и правительствами, как одно из законных звеньев общества, призванных служить формированию будущих граждан. А потому признала их и школьная система (кстати, и не претендовавшая на монополию в деле воспитания).