Струна времени. Военные истории

– Ну, Катерина… – мягко сказал я. – Ты у нас и умная девушка, и офицер СМЕРШа с некоторым опытом… Как это он ухитрился тебе надеть на палец немаленький перстень, да так, чтобы ты его только сейчас заметила? Несерьезно… Может, боишься, что я буду отбирать? Честное слово, не буду, это, в конце концов, никакой не вещдок, это подарок, вот и владей…

Она таращилась на меня с тем же несказанным изумлением, потрясла сжатыми кулачками, даже слезинки на ресницах заблестели. Ну просто яростно ей хотелось меня убедить, что говорит правду:

– Честное слово, товарищ майор, понятия не имею, как так вышло! Я его только сейчас увидела, чем хотите поклянусь: здоровьем мамы, партийным билетом…

Знаете, что тут самое примечательное? Как ни дико и странно это звучит, я начинал ей верить. С одной стороны, сущая фантасмагория: ну никак не могло такое получиться! С другой… Понимаете, я разыскник с немалым опытом. Допросов мне в жизни пришлось провести столько, что и не сосчитать – начиная еще с заставы, с довоенных времен, а уж за войну… Рано или поздно вырабатывается своеобразное чутье на ложь и на правду. Так вот, если не думать о странности произошедшего, если оценивать с чисто профессиональной точки зрения – у меня создалось прямо-таки железное впечатление, что она не врет. Что и в самом деле заметила этот чертов перстень только сейчас, хотя я и не понимал, как такое может быть. Кое-каким матерым волкам и то не удавалось меня переиграть, влепить ложь за правдочку – а что касается опыта и подготовки, она все же передо мной, без ложной скромности, соплячка соплячкой. Не ей меня переиграть…

Она уже тихонько всхлипывала.

– Отставить хлюпанье, Катерина, – сказал я приказным тоном. – Сними-ка и покажи, разберемся…

Она прямо-таки сдергивать стала с пальца этот злосчастный перстень, старалась изо всех сил. Наконец разжала пальцы, морщась от боли:

– Не снимается, ну никак!

– Спокойно, Катя, – сказал я, видя, что она опять нацелилась хлюпать носом. – Паниковать тут нечего, подумаешь… Сходи к умывальнику, хорошенько намыль палец и еще раз попробуй…

Она выскочила из палатки, как была, в шлепанцах. Умывальник у нее был приколочен тут же, к толстой сосне. Прекрасно слышно было, как она возится, как постукивает сосок умывальника, как она тихонько чертыхается. Время шло, процедура затянулась, и я в конце концов громко позвал:

– Кать, хватит! Иди сюда!

Она вошла медленно, вытирая полотенцем мокрые ладони. Потерянно улыбнулась:

– Как я ни билась, ни за что не снимается, хоть тресни…

– Знаешь, а ты права на сто процентов, – сказал я мягко, чтобы ее успокоить. – Твой новый знакомый и в самом деле человек интересный, факир прямо-таки… Давай-ка ручку белоснежную, я так посмотрю. И не хнычь больше, это тебе прямой приказ…

Она протянула руку с грустным видом, но уже не хлюпая носом. Я присмотрелся как следует – ну да, искусная работа. И камень огранен искусно, так лучиками и посверкивает. Уж в чем я был чурбан чурбаном, так это в ювелирном деле, но не удивился бы, окажись, что перстень золотой, а камень – настоящий изумруд. Какой-то такой у него был вид… убедительный. Раз несколько, при обысках у агентов, полицаев и пособников, находили мы золотые цацки, иногда с натуральными драгоценными камнями. Очень походило на золото – вот и все, что я по скудости опыта мог сказать. Прекрасно знал, что есть способы безошибочно определить, настоящие золото и камень или подделка, – но не помнил, в чем они заключаются. Кажется, на золото нужно чем-то капать, кислотой какой-то… Не вызывать же по рации ювелира, не устраивать шум до небес? Когда есть более простые методы?

Потрогал его так-сяк – на пальце провертывается относительно легко, но через сустав, через косточку никак не проходит, не снимается…

Катя сказала с убитым видом:

– Что же теперь делать? Вы меня наверняка больше не отпустите…

– С чего ты взяла? – сказал я самым убедительным тоном. – Наоборот. Мне и самому стало интересно, что тут за факирские штучки. Так что завтра, когда принесешь радиограммы, так и быть, ступай к своему интересному человеку. И поинтересуйся первым делом, как он такие трюки проделывает. Интересно мне, да и тебе наверняка тоже…

– Правда отпускаете?

– Конечно, – сказал я.

И говорил чистую правду – только не всю. Потому что план действий у меня уже начерно сложился…

– Обязательно спрошу, первым делом, – заверила Катя уже словно бы даже чуточку воинственно. – Первый раз со мной такие фокусы устраивают…

Я посидел еще немного, поговорил о том о сем и, убедившись, что она окончательно успокоилась, ушел к себе в палатку. Закурил и стал обдумывать штрихами-набросками оформлявшуюся версию.

Если она не врет – а полное впечатление, что она не врет, – объяснение есть. Одно-единственное, насквозь реальное и жизненное, вполне материалистическое.

Гипноз.