Сценарий для третьей мировой войны: Как Израиль чуть не стал ее причиной

— Когда размещали ракетные полки, — ворчал он, — бахвалились — теперь-то Израиль и пальцем не посмеет тронуть Сирию. Но когда разместили, поняли, что это далеко не так.

На рабочем уровне эксперты перебирали разные варианты: от грозных заявлений и бряцания оружием вплоть до посылки советских войск в Сирию. Причем особые эмоции вызывала не перспектива удара по этим ракетам с воздуха — здесь мы еще сможем хоть как-то отбиться, — а наземной операции израильской армии. Кто тогда защитит наши ракеты? Ведь их обслуживает горстка советских солдат, и они фактически беззащитны. А на сирийские войска и палестинские отряды полагаться нельзя. И что тогда? Не только ракеты, но и наши солдаты попадут в израильский плен? Этого допустить никак нельзя. Поэтому многие генералы из Министерства обороны и Генерального штаба, видимо, чувствуя поддержку Устинова, предлагали весьма радикальные планы.

Однако на них ушат холодной войны вылил начальник Генерального штаба маршал Огарков. Он прямо называл эту затею авантюрой.

Мы ни при каких обстоятельствах не сможем обеспечить коммуникации и тыловое обеспечение этой группировки войск, — уверенно говорил он. — На суше они отрезаны Турцией — членом НАТО. Она может в одночасье перекрыть Босфор и Дарданеллы, а 6-й флот США блокирует подходы к Ливану и Сирии со стороны Средиземного моря. Что делать нам тогда: пробиваться к ним через Турцию, а значит начать третью мировую войну? Или оставить советские войска на позорное поражение и плен?

Огаркову удалось выиграть тогда это сражение. Андропов и Громыко его поддержали, а Устинов не стал настаивать. Но проклятый вопрос «что делать?» оставался.

В разгар этих дискуссий меня вызвал Громыко.

— Молодой человек, — сказал министр (он всегда так ко мне обращался). — Поезжайте в Генштаб — там будет обсуждаться вопрос о возможном нанесении ядерного удара по Димоне в Израиле…

— Андрей Андреевич, — спросил я его, — они что там, в Генштабе с ума посходили?

Лицо министра исказила недовольная гримаса.

— Вот это вы им, молодой человек, объясните, не употребляя подобных выражений.

Совещание вел генерал армии С. Ф. Ахромеев, который был тогда заместителем начальника Генерального штаба. Он сразу же предупредил, что обсуждается рабочая гипотеза, которая имеет свои плюсы и минусы. Возможная цель — израильский атомный реактор в Димоне (пустыня Негев). Ядерный удар не повлечет больших жертв, но ядерное оружие Израиля будет уничтожено, и это подтолкнет арабов к объединению и вступлению в войну с ним единым фронтом. А Израиль будет деморализован и лишен главного своего оружия, что и предопределит его поражение. К негативным аспектам этой «гипотезы» Сергей Федорович отнес риск вовлечения Советского Союза в мировую ядерную войну, хотя и считал это маловероятным.

Памятуя наказ министра, я бранных слов не употреблял. Но привел такую аргументацию. Обсуждаемая акция по своей сути крайне опасна прежде всего для самого Советского Союза. Она не спасет горстку наших солдат в Ливане, а бросит их на произвол судьбы. Применение ядерного оружия даже в пустыне — чудовищная авантюра. Она приведет к катастрофическому столкновению на Ближнем Востоке. На защиту Израиля встанут США, арабы в этой ситуации уйдут в кусты и что тогда, нам воевать уже с США? В результате Советский Союз будет поставлен перед неприемлемой дилеммой: либо признать свое поражение в качестве агрессора, первым применившем ядерное оружие, либо начинать ядерную войну со всеми вытекающими отсюда последствиями для самого существования страны.

Надо сказать, что многие высказали тогда схожие мнения. Никакого решения принято не было.

Тем не менее на следующий день я позвонил начальнику Генерального штаба Н.В. Огаркову и попросил принять меня. О совещании у Ахромеева он уже знал. Молча слушал, вопросов не задавал и только внимательно смотрел на меня, чуть прищурив глаза и откинувшись в кресле. Когда я закончил, он спросил отчужденно:

— Все это так, но ведь что-то и делать надо?

Я ответил, что зенитные ракеты надо либо передать сирийцам, либо вывести их из Ливана, иначе мы станем заложниками этих ракет. Огарков ничего не сказал, только коротко бросил: