Сценарий для третьей мировой войны: Как Израиль чуть не стал ее причиной

Такая необычная ситуация казалось бы таит в себе ряд очевидных выгод для правительств стран Залива. Рабочие-иммигранты, довольные уже тем, что спаслись от безработицы и нищеты у себя на родине, не станут лезть в политику. Большинство из них — выходцы из Восточной Азии: индийцы, пакистанцы, корейцы, филиппинцы, таиландцы даже не говорят по-арабски. С такими рабочими социальный мир вроде бы обеспечен: боясь высылки, они не станут предъявлять политические или экономические требования.

Но это до поры до времени. Демографическое неравновесие может стать со временем главной опасностью, угрожающей политической стабильности. Поэтому в странах Залива созданы мощные силы безопасности, которые следят за поддержанием порядка. Но достаточно ли они лояльны, чтобы им доверять?

В большинстве этих стран армии от командиров до рядовых состоят в основном из иностранных наемников. Офицерский корпус — это англичане, иорданцы, египтяне и американцы. А солдаты — это оманцы, йеменцы, суданцы, марокканцы, белуджи, индийцы, пакистанцы… На службе в армии ОАЭ находятся граждане по меньшей мере 23 стран. Кто-то видит в этом разнообразии залог надежности, а кто-то — бомбу замедленного действия.

Однако в любом случае сложная экономическая и демографическая ситуации делали страны Персидского залива весьма уязвимыми перед внешней угрозой. Это и определяло их отношение к войне между Ираком и Ираном. Победа любого из них не сулила им ничего хорошего. Диктаторские амбиции Саддама Хусейна страшили не меньше, чем религиозный фанатизм муллы Хомейни.

Поэтому поначалу правящие верхушки стран Персидского залива надеялись, что война истощит обоих могущественных соседей и завершится ничейным результатом, который будет хорош уже тем, что надолго их нейтрализует. Отсюда политика нейтралитета.

Кто нас спасет?

Это был странный нейтралитет. Мощные службы безопасности закрывали глаза на то, что богатые семьи персидского происхождения закупали продовольствие и товары ширпотреба, переправляя их морем в Иран. И не только продовольствие: когда опускались сумерки, суда, нагруженные оружием, пересекали Персидский Залив, направляясь к иранским берегам.

Однако по мере роста побед иранской армии правящие элиты в странах Залива все большее предпочтение стали отдавать Ираку. За короткий промежуток времени они тайно передали ему 20–30 миллиардов долларов в виде беспроцентных займов и безвозмездной помощи, по сути дела, субсидируя иракскую армию.

Помимо арабской солидарности, к этому были и другие, более веские причины. Летом 1981 года мне и советнику ОБВ Роберту Турдиеву довелось проехать по некоторым странам Персидского залива. Тогда это было в диковинку — мы были одними из первых советских официальных лиц, посетивших ОАЭ. Блестящий арабист Роберт Турдиев не преминул пойти на базар в Абу-Даби и вернулся оттуда ошарашенным.

— Там говорят на фарси, — рассказывал он. — Повсюду огромные портреты имама Хомейни с отеческой улыбкой. Стены лавок украшают его изречения или стихи из Корана. И бродя по этому огромному кварталу, постоянно слышишь уверенный голос диктора тегеранского радио, который громко разносится из приемников, висящих на дверях лавок.

Иранцы, натурализовавшиеся или нет, в своем большинстве поддерживали исламскую республику. Мы пытались выяснить: сколько их? Никто точно не знал. В Эмиратах называли цифры 50, 70 или даже 100 тысяч.

Но дело даже не в иранцах. Среди местного населения взгляды исламских радикалов стали пользоваться растущей симпатией. Ситуация была не столь спокойной, какой она выглядела. В ноябре 1979 года вскоре после краха империи Пехлеви в Иране — произошли беспорядки в Саудовской Аравии. В Мекке повстанцы — сунниты бросили вызов «прогнившей» династии, а в восточной провинции бунтари-шииты потребовали установления исламской республики. В Кувейте, Бахрейне, Омане националисты добивались установления исламских свобод.

Для советских людей их лозунги выглядели знакомо и от этого еще более странно. Социализм исламские радикалы решительно отвергали как чуждую, иностранную идеологию. Но «революционный ислам», который они требовали установить, предусматривал экспроприацию собственности «эксплуататоров, связанных с международным империализмом», в пользу обездоленных, а также водворение равенства и социальной справедливости.

Для правящих элит, купавшихся в роскоши, это был серьезный вызов. Если завтра Иран форсирует реку Шатт-эль-Араб, вторгнется в Ирак и станет там побеждать, режим Саддама Хусейна рухнет. Скорее всего Ирак распадется, иранские войска через южные, населенные шиитами районы беспрепятственно выйдут к границам Кувейта, Саудовской Аравии… и что тогда?