Сцены из провинциальной жизни

Я поехала в Констанциаберг. Мой ключ повернулся в американском замке, но дверь оказалась закрытой на два замка. Я все стучала и стучала. Никакого ответа. Присутствия Марии также не наблюдалось. Я обошла вокруг дома. Автомобиля Марка не было, окна были закрыты.

Я позвонила в его офис.

— Он уехал в наш офис в Дурбане, — ответила девушка на коммутаторе.

— В его доме авария, — сказала я. — Вы не могли бы связаться с Дурбаном и оставить сообщение? Попросите его позвонить жене. Как только сможет, по следующему номеру. Скажите, что это срочно. — И я дала номер отеля.

Я ждала несколько часов, но звонка не последовало.

Где же Крисси? Вот что мне больше всего хотелось узнать. Казалось невероятным, что Марк взял ребенка с собой в Дурбан. Но если не взял, то что же он с ней сделал?

Я позвонила прямо в Дурбан. Нет, ответила секретарша, Марка нет в Дурбане, на этой неделе его там не ожидают. Пробовала ли я звонить в офис фирмы в Кейптауне?

Обезумев к этому времени, я позвонила Джону.

— Мой муж взял ребенка и удрал, растворился в воздухе, — сообщила я. — У меня нет денег. Я не знаю, что делать. Есть какие-нибудь предложения?

В холле находилась пожилая чета, постояльцы, которые откровенно меня подслушивали. Но мне уже было все равно, что кому-то станет известно о моих проблемах. Мне хотелось плакать, но вместо этого я засмеялась.

— Он скрылся вместе с моим ребенком, а из-за чего? — сказала я. — Вот из-за этого. — Я сделала жест в сторону интерьера отеля «Кентербери». Вот за это меня наказывают? — И тут я действительно разрыдалась.

Поскольку Джон был за несколько миль от меня, он не мог видеть мой жест, поэтому (это дошло до меня потом), наверно, придал совсем другое значение словам «из-за этого». Он, должно быть, решил, что я говорю о нашем с ним романе — дескать, оно того не стоило.

— Ты хочешь обратиться в полицию? — спросил он.

— Не смеши, — возразила я. — Нельзя же сбежать от мужа, а потом обвинять его, будто он украл ребенка.

— Хочешь, чтобы я приехал и забрал тебя?

Я услышала в его голосе настороженность. И это было вполне понятно. Я бы тоже проявила осторожность на его месте, когда на другом конце провода женщина в истерике. Но мне не нужна была осторожность, мне нужен был мой ребенок.

— Нет, я не хочу, чтобы меня забирали, — отрезала я.

— У тебя хоть есть какая-нибудь еда? — осведомился он.

— Я не хочу есть, — ответила я. — И хватит этих глупых разговоров. Прости, я не знаю, зачем позвонила. До свидания. — И я повесила трубку.

Я не хотела есть, но была бы не прочь выпить — например неразбавленного виски, — а потом заснуть мертвым сном без сновидений.

Я как раз рухнула в постель в своем номере и накрыла голову подушкой, когда в застекленную дверь постучали. Это был Джон. Мы обменялись словами, которые я не стану повторять. Короче говоря, он привез меня на Токай-роуд и уложил в своей комнате. Сам он спал на диване в гостиной. Я отчасти ожидала, что он придет ко мне ночью, но он не пришел.

Меня разбудил разговор шепотом. Солнце уже взошло. Я услышала, как закрылась входная дверь. Долгая тишина. Я была одна в этом чужом доме.

Ванная убогая, унитаз грязный. В воздухе висел неприятный запах мужского пота и влажных полотенец. Я понятия не имела, куда пошел Джон и когда вернется. Я приготовила себе кофе и занялась изучением квартиры. Во всех комнатах были такие низкие потолки, что я почувствовала, как задыхаюсь. Это был всего лишь фермерский коттедж, я это понимала, но почему его построили для карликов?

Я заглянула в комнату старшего Кутзее. Свет не выключили — в центре потолка светилась единственная тусклая лампочка без абажура. Кровать не застелена. На столике у кровати сложенная газета с кроссвордом. На стене любительская картина с изображением побеленного голландского фермерского дома в Капской провинции и фотография в рамке, с которой смотрела сурового вида женщина. Маленькое окно со стальной решеткой выходило на веранду перед домом, на которой не было ничего, кроме пары брезентовых шезлонгов и увядших папоротников в горшках.

Комната Джона, в которой я спала, была побольше и лучше освещена. Книжная полка: словари, разные самоучители, фразеологические словари. Беккет. Кафка. На столе беспорядочно навалены бумаги. Картотечный шкаф. Я праздно порылась в ящиках письменного стола. В нижнем ящике — коробка с фотографиями, которые я просмотрела. Что я искала? Я и сама не знала. Чего-то, что узнаю, только когда найду. Но этого там не было. Большинство фотографий были из его школьных лет: спортивные команды, портреты класса.

С улицы донесся шум, и я вышла. Прекрасный день, небо ослепительно голубое. Джон выгружал из пикапа кровельное железо.

— Прости, что бросил тебя, — сказал он. — Нужно было это забрать, а я не хотел тебя будить.