Сцены из провинциальной жизни

Круг тем, которых они с Биллом Бригсом, по молчаливому согласию, не касаются в разговорах, настолько обширен, что он удивляется, что им еще есть о чем поговорить. Они не обсуждают свои желания и стремления. Не говорят о личной жизни, о своих семьях и воспитании, о политике, религии и искусстве. Футбол был бы приемлемой темой, если бы не то обстоятельство, что он ничего не знает об английских клубах. Итак, остаются погода, забастовки железнодорожников, цены на жилье и IBM: планы IBM на будущее, клиенты IBM и планы этих клиентов, а также кто что сказал в IBM.

Разговор получается отчаянно скучный, но тут есть и другая сторона. Всего два месяца назад он был невежественным провинциалом, сошедшим на берег в мороси доков Саутгемптона. А теперь он в самом сердце Лондона, неотличимый в своей черной униформе от любого Лондонского служащего, обменивается мнениями с чистокровным англичанином, коренным лондонцем, на правильном разговорном языке. Вскоре, если он по-прежнему будет делать успехи и будет внимателен к гласным, никто не обратит на него внимания. В толпе он сойдет за лондонца, а быть может, в свое время, даже за англичанина.

Теперь, когда у него есть зарплата, он может снять комнату в доме поблизости от Арчуэй-роуд в северной части Лондона. Комната на третьем этаже, из окна открывается вид на водный резервуар. В ней есть газовый нагреватель и маленький альков с газовой плитой и шкафчиком для продуктов и посуды. В углу — счетчик: если опустить в него шиллинг, получишь газ на шиллинг.

Его меню неизменно: яблоки, овсянка, хлеб и сыр, а еще пикантные сосиски, которые называются chipolatas[30], — он жарит их на плите. Он предпочитает их настоящим сосискам, потому что их не нужно держать в холодильнике. И они не выпускают жир при жарке. Он подозревает, что в них много картофельной муки, смешанной с мясным фаршем. Но картофельная мука — это не так уж плохо.

Поскольку он уходит на работу рано утром, а возвращается поздно, он редко видит других жильцов. Вскоре жизнь входит в налаженную колею. Он проводит субботы в книжных магазинах, картинных галереях, музеях, кинотеатрах. По воскресеньям читает в своей комнате «Обсервер», потом идет в кино или прогуливается в Хит.

Хуже всего в субботние и воскресные вечера. Тогда одиночество, которое ему обычно удается держать в узде, наваливается на него, одиночество, сливающееся с серой и влажной лондонской погодой и с твердыми, как железо, холодными тротуарами. Он чувствует, как его лицо немеет от молчания и становится глуповатым, даже IBM и обмен формулами в офисе лучше этой тишины.

Он лелеет надежду, что из безликой толпы появится женщина, которая ответит на его взгляд, безмолвно приблизится к нему, и они вместе отправятся в его комнату (все еще безмолвно — каким могло бы быть их первое слово? — это невозможно вообразить), она займется с ним любовью, исчезнет во мраке, вновь появится на следующий вечер (он будет сидеть над своими книгами, когда раздастся стук в дверь), снова обнимет его, снова ровно в полночь исчезнет, и так далее — таким образом преобразуя его жизнь и высвобождая потоки стихов в духе «Сонетов к Орфею» Рильке.

Приходит письмо из университета в Кейптауне. На основании того, что у него диплом с отличием после сдачи выпускных экзаменов по усложненной программе, ему дают стипендию для продолжения образования и занятий исследовательской работой при университете.

Сумма слишком мала, чтобы позволить ему заниматься при Британском университете. В любом случае, теперь, когда он нашел работу, и подумать нельзя от нее отказаться. Кроме отказа от стипендии есть только один вариант: зарегистрироваться в университете Кейптауна в качестве бакалавра, занимающегося исследовательской работой для получения степени магистра in absentia, заочно. Он заполняет бланк. В графе «Область исследования» он пишет, поразмыслив: «Литература». Было бы приятно написать «Математика», но правда в том, что он недостаточно умен, чтобы продолжать заниматься математикой. Возможно, литература не так благородна, как математика, но, по крайней мере, в литературе его ничего не отпугивает. Что касается темы исследования, он некоторое время носится с идеей предложить Cantos Эзры Паунда, но в конце концов останавливается на романах Форда Мэдокса Форда. Чтобы читать Форда, хотя бы не требуется знать китайский.