Сцены страсти

Когда публика начала терять интерес к происходившему на сцене, вновь появилась Шейла. На этот раз на ней было зеленое бархатное платье, плотно облегавшее ее тонкую талию и оттенявшее ее белоснежную грудь. Они со Шривом спели дуэтом, потом она спела одна.

Когда занавес наконец опустился, Коннел О'Тул зашел за кулисы, чтобы поцеловать Шейле руку и пригласить на ужин.

– Завтра, ребята, мы пойдем и поищем другое место, – мрачно заявил Шрив, когда Шейла и капитан ушли.

– Правильно, – поддержал его Майк. Миранда перевела взгляд с одного на другого.

– Но… но зрители хлопали.

– Они хлопали Шейле за ее платье с декольте до пояса и разрезом до задницы, – грубо сказал Фредерик. – Больше они ничего не хотели ни видеть, ни слышать.

– Но дамы в зале… – начала Миранда.

– Дамы! Ха-ха! – неожиданно вмешался Джордж. Он осмотрел порез на руке, оставленный ножом Фредерика, потом встал. – Дамы! Только не эти! Боже! Что за вечер! Я отправляюсь в гостиницу.

Миранда покраснела.

– А мне понравилось.

– Тебе могло понравиться все что угодно, – мрачно заявил Шрив. – Мы халтурили. А они даже не поняли, что это была сцена из «Гамлета». Если бы они догадались, что Шейла играла мою мать, они освистали бы нас.

– Мужчина влюблен в свою… мать? – Миранда была шокирована.

– В этом-то вся и трагедия, – саркастически произнес Шрив. – Скверные вещи происходят в этом мире. Мужчина убивает своего брата, чтобы жениться на его вдове.

– Вот оно что. – Миранда взволнованно посмотрела на него. – Как раз эти ваши слова я никак не могла вспомнить. Мужчина убивает другого мужчину, чтобы жениться на его жене. Расскажите мне об этом.

– Потом, – отмахнулся он. Он посмотрел вслед своим уходящим товарищам. – Думаю, я пока останусь здесь среди посетителей, – сказал он с наигранной беспечностью. – Сыграю партию-другую.

Все актеры сразу повернулись к нему. Уже стоявший в дверях Джордж вернулся в комнату.

– Тогда отдай мне мои деньги. Если ты лишишься своей рубашки, то я не хочу лишиться моей.

Не переставая жаловаться на судьбу, Шрив неохотно разделил деньги и вышел. Джордж, Майк и Фредерик спрятали свои деньги в карманы и ушли. Осталась только Миранда. Скрестив ноги, она села в уголок и задумалась. Что он имел в виду – убить мужчину, чтобы жениться на его жене? Вдруг ей захотелось поскорее прочитать эту трагедию, и среди реквизита она наконец нашла нужную ей потрепанную книгу.

Миранда взяла ее в руки и открыла. Названия пьес были напечатаны на первой странице. Она без труда нашла то, что искала. «Гамлет». Девушка устроилась поудобнее и начала читать.

Шрив услышал, как в воздухе просвистел нож. Он метнулся в сторону, но не достаточно быстро. Нож вонзился в мышцу его правой руки. От острой боли у него перехватило дыхание. Но инстинкт самосохранения заставил его схватиться за ручку первой попавшейся двери. Дверь подалась под его нажимом, и он провалился в темноту.

Шрив выпрямился, закрыл за собой дверь и запер ее на ключ. Потом он прислонился к ней спиной, ощупал нож, глубоко ушедший в мякоть руки, и почувствовал, как горячая кровь струится у него между пальцами.

Он понял, что сейчас потеряет сознание. Он сделал пару шагов вперед, зашатался и прижался плечом к стене. Со стоном он сжал дрожащие пальцы на рукоятке ножа. Даже легкое давление от простого прикосновения пронзило руку болью до самых кончиков пальцев. В темноте он поднял глаза к небу. Боже! Как больно! Герой сию же минуту вытащил бы нож из раны и обратил его против своих врагов.

На палубе послышались шаги; шли по крайней мере двое.

– Я знаю, что попал в него.

– Тогда где этот негодяй?

– Вероятно, свалился вниз.

– Будем надеяться, что он не полетел за борт с нашими денежками.

– Ты всегда слишком быстро пускаешь в ход свой нож, Тальяферро.

– Ты сам хотел его наказать. Что я мог поделать, если он собрался уйти?

Второй мужчина промолчал.

– Ты иди вперед, а я вернусь назад. Он не мог далеко уйти. Главное – не дать ему сойти на берег.

Шаги стали удаляться. Шрив почувствовал, как на лбу у него выступил холодный пот. От боли он был на грани обморока. Ослабевшие ноги не держали его, и он начал сползать вниз по стене. Рука вокруг ножа горела огнем и казалось, что лезвие все глубже уходит в мышцу. Он должен вытащить нож из раны. Должен!

– Сделай вид, что это произошло с кем-то другим, – уговаривал он себя. Он вновь взялся за рукоятку. – Убеди себя в этом. Думай обо всем как о роли. Ты – герой. Раненый герой. Ты должен… – У него закружилась голова, но он резким движением вскинул ее и процедил сквозь стиснутые зубы: – Ты должен вытащить нож и идти спасать героиню.

Шрив был в таком состоянии, будто дважды сыграл сцену дуэли из «Гамлета». Одежда взмокла от пота. Рука дрожала. Давай же. Он зажмурился и взялся за рукоятку ножа.

Давай же! Он потянул нож.

Острая боль заставила его вскрикнуть, но нож не выходил из раны так легко, как бутафорская шпага. Казалось, рана сомкнулась вокруг лезвия и держала его. Шрив выругался и попытался вновь.