Читаем Студенческие годы. Том 2 полностью

Песочек нежно прикоснётся -

Природа дарствует покой…


Хотел как будто корни древа

В душе отдельной, но родной,

Пустить себя, расти безмерно…

Но отрубил нечаянно ствол…


И стали гнить и сохнуть листья,

Плоды завяли как цветы.

И хрупкой вазой стали быстро

Все ветки в дебрях пустоты…


Но важен ведь не ствол, а корень.

Ему не день был отведён.

И за потраченные годы

Он снова ветками зацвёл.


Пока упавшая на землю

Вся крона временем гнила,

Врастали корни мощно, смело,

Чтоб древу снова не упасть.


Теперь не выкапать, не срезать,

И ствол уже не повредить,

Ведь прочно корни взяли землю…

Осталось древу вверх расти…


И солнца свет процесс ускорит,

Вода подарит древу жизнь,

Земля руками держит прочно

Весь натуральный механизм…


И пусть ещё потратим время,

И, может, больше, чем тогда,

На всё одно есть объясненье:

Души той почва дорога…

Injuria

Гуляли, веселились, пели,

Ломали многое вокруг…

Увы, но это не качели.

Сгустились тучи в небе вдруг.


Они пришли по ваши души,

Они покажут свой оскал.

Коль ты когда-то предал дружбу,

Под суд и кару, «друг», попал…


Нельзя вот так вот бесконечно

«Играть» на нервах у других

И строить счастье человечье,

Кому-то тем ломая жизнь…


Довольно. «Песни» эти спеты.

Конец «гуляньям». Смех утих.

Весь гнев поднялся прямо в небо,

Всегда имел сей суд мотив.


И даже ждать уже не нужно,

Теперь всё «это» началось.

Сто лет в руках держал «оружье».

Прошу начать задумку, Дождь…


Пока вся «накипь» не исчезнет,

И не наступит впредь покой,

Им только острых сотни лезвий…

Пусть заберут «осадок» свой…


А «ты» ведь даже не поймёшь,

Как упадёшь под тень безумия.

Платить за всё настал черёд…

Вас ожидает лишь «Injuria»…

Per aspera ad astra

Ломая «кости» эти в кровь,

Мой друг, сквозь «терни» пробирайся.

Ты можешь всё здесь превозмочь,

Ведь стоит только разыграться.


Уж чем-то жертвовать придётся,

Иначе жертвой станешь сам.

Скупой об скалы разобьётся,

Его утянет бездны пасть.


Ты можешь быть не просто сильным,

Ты превосходишь даже мощь.

Стирая стены в груды пыли,

К мечте без устали идёшь.


И пусть порой совсем жестокий,

И «тени» держат иногда,

Но так ведь будет меньше боли,

Не сможет нож вонзить беда.


Вся мощь, мой друг, ни в кулаке,

И ни в умениях, ни в слове,

Ни в мыслях в томной голове,

Она в терпении с контролем.


Ломай же «кости» эти в кровь,

Мечта нас ожидает «завтра».

Не отступая с поля вновь,

Мой друг, «per aspera ad astra».

Tempestа́s

Приятный звук паденья капель,

Что с неба армия сошла,

Как будто в сердце лёд расплавит

И дух поднимет в небеса.


Стучит вода по крыше звонко,

Не отвлекая не на миг,

Ведь всё внимание на окнах -

Их водопадом дождь постиг.


Стекает вниз по тротуарам

И граням уличных дорог,

Ей ничего от нас не надо,

Лишь течь, куда тропа ведёт.


И смоет что-то по пути,

И на потом оставит лужи.

Водой наполнены дожди,

Что очищают мир наш душный…


И не пугают гром с грозой,

На место будто что-то ставят,

Что изменил закон людской.

Уж своё дело небо знает…


Дожди и ливни, грады, грозы -

Успокоения рассказ.

В часах истока всей погоды

Покажет стрелка «Tempestа́s».

Amor

Ты разве золото искал?

А может, власти или славы?

Любовь вовеки возвышал.

И без неё тебя оставят?


Ты ненавидишь эту землю,

Что носит, кормит всех вокруг?

Твоя любовь к земле безмерна!

Ты жаждешь мира, а не мук…


Ты ненавидишь эту Жизнь,

Что так прекрасна и красива?

Да ты и Смерть готов убить,

Лишь бы бессмертие накрыло…


Ты разве яро ненавидишь

Здесь суету и все дела?

Да ты ведь ими сладко дышишь!

Тебе бы это повторять…


Порой, конечно же, бывает,

Несносный, нетерпимый люд

К себе лишь злобу вызывает.

В твоём ей сердце не приют.


Когда протикают часы,

Спадают чёрные оковы,

И чистый, яркий свет любви

Горит в тебе и к людям снова…


И неужели веришь ты,

Что в одиночестве жестоком

Тебе остаться суд гласит?

Ты ошибаешься, дружочек…


Уж я прекрасно понимаю -

Тебе всего нужней любовь…

Иным и высшим заклинаю

Взаимно-сильное «Amor».


Коль ты так любишь эту жизнь

И все внутри её аспекты,

Она и тем же наградит.

Всему своё приходит время…

Безумие

Трещины

Эффект хмельного опьяненья,

Что не бывало никогда:

Ты, опрокинув все сомненья,

Перестаёшь опять дышать.


И треск в груди — как будто хлопья,

Снежинки словно под ногой

Тебе кричат о своей боли -

Всей ощущаешь головой.


И треск сильнее — будто стены

Не могут что-то впредь держать.

Ты это жизнь свою всю держишь,

Но стены могут исчезать…


Песок посыпался, просветы -

Там явно всё же что-то есть…

Теперь никак неважно где ты -

Придётся это лицезреть…


Ещё пока что, отвлекаясь,

Уйти возможно и забыть,

Но чудом снова возвращаясь,

Ещё сильней внутри горит…


Когда ограда к чёрту рухнет,

Освободится, что за ней,

Мне станет легче — это чую…

Сверли же стены, враг, сильней…

Буря

«Не останавливай себя

Ни перед чем и перед кем-то,

Всё это — жалкая стезя

Людей, слабеющих в моментах.


Не останавливай себя

И судьбоносный свой корабль.

Ты покоряешь все моря.

Ты — Капитан всей это саги.


Пусть закипит же вся вода!

Пусть за бортом бушуют штормы!

Пусть небо нам, как и всегда,

Не пожалеет копья молний!


Пусть этот воздух охладеет

Почти смертельной тишиной,

Пока огонь застелет берег

Своей сверхсильною волной.


И этот мир как будто вспыхнет,

Глотая вновь «ликёр души»,

Что настоял ценою жизни,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Горний путь
Горний путь

По воле судьбы «Горний путь» привлек к себе гораздо меньше внимания, чем многострадальная «Гроздь». Среди тех, кто откликнулся на выход книги, была ученица Николая Гумилева Вера Лурье и Юлий Айхенвальд, посвятивший рецензию сразу двум сиринским сборникам (из которых предпочтение отдал «Горнему пути»). И Лурье, и Айхенвальд оказались более милосердными к начинающему поэту, нежели предыдущие рецензенты. Отмечая недостатки поэтической манеры В. Сирина, они выражали уверенность в его дальнейшем развитии и творческом росте: «Стихи Сирина не столько дают уже, сколько обещают. Теперь они как-то обросли словами — подчас лишними и тяжелыми словами; но как скульптор только и делает, что в глыбе мрамора отсекает лишнее, так этот же процесс обязателен и для ваятеля слов. Думается, что такая дорога предстоит и Сирину и что, работая над собой, он достигнет ценных творческих результатов и над его поэтическими длиннотами верх возьмет уже и ныне доступный ему поэтический лаконизм, желанная художническая скупость» (Айхенвальд Ю. // Руль. 1923. 28 января. С. 13).Н. Мельников. «Классик без ретуши».

Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия