Ступая следом пепла (СИ)

     Что ж, прятаться дальше было уже глупо. Увидев перед собой незнакомца, крестьянки переглянулись. Та, что постарше, придирчиво оглядела его с ног до головы. Голос ее зазвучал чуть спокойней. Но палку из рук она так и не выпустила.

     – А ты, прошу прощения?..

     – Меня зовут Кенджи, – ответил он.

     После его слов на берегу повисла неловкая тишина. Судя по всему, его собеседницы ожидали услышать нечто большее, однако Кенджи не знал, что добавить. Что он помнит только свое имя? Что в памяти у него только смутные обрывки, которые вообще могли ему только привидеться? Что последнее его воспоминание – чей-то незнакомый голос и дикая боль, разрывающая все тело?

     – Я пришел в себя на берегу реки. Клянусь, что не хотел вас пугать, – принялся сбивчиво рассказывать Кенджи. – Просто…

     – Откуда ты? – полюбопытствовал девушка.

     – Не помню, – признался Кенджи.

     – Ты шел в Сагару? Куда девалась твоя обувь? Почему ты…

     – Мико, ради всех богов, – закатила глаза женщина, на что та умокла и смущенно потупила глаза. – Ты что, не видишь – у парня зуб на зуб не попадает, а желудок урчит, словно в нем медведь завелся. Кем бы ни был наш новый знаком, он явно нуждается в крове и горячем ужине. Отведем его в деревню, отогреем и накормим – а там, глядишь, и желание поговорить проснется.

     Эта идея пришлась по духу всем троим – уж тем более Кенджи, который и впрямь был страшно голоден. Так что вскоре они уже вышагивали по пыльной дороге, направляясь прямо в сторону заходящего солнца.

     Вскоре вдалеке показался высокий частокол, и едва успев его преодолеть, Кенджи сразу же ощутил на себе десятки заинтересованных взглядов. И если поначалу за ними следовали лишь несколько босоногих ребятишек, во все глаза таращившихся на незнакомого человека, то вскоре посмотреть на чужака, казалось, собралась вся деревня. Старики и дети, рослые мужчины перемазанные землей и усталые женщины с мозолями на руках. Один из мальчишек расхрабрился настолько, что подбежал к Кенджи и дотронулся до его рукава – но уже через миг мать силой уволокла его в сторону, браня и осыпая тумаками.

     Наконец, они остановились перед крепким зданием, находившимся прямо посередине селения. Наверное, он был единственным строением, возвышающимся над землей сразу в несколько этажей. Если все остальные домики являли собой скромненькие жилища с тонюсенькими стенами и соломенной крышей, то этот был полностью сделан из дерева и даже украшен скромной, но добротной резьбой в виде переплетающихся узоров.

     В просторной комнате за вытянутым столом не торопясь обедал седой старик. Думается, когда-то он был рослым мужем и даже мог похвастаться недюжинной силой – об этом говорили его все еще крепкие мышцы, которые были видны даже под одеждой и крупные кулаки, каждый из которых мог легко расколотить на кусочки тыкву. Но сейчас годы уже заметно сгорбили его спину, волосы стали белее молока, а морщины испещрили лицо точно трещины прибрежные скалы.

     При виде гостей староста лишь удивленно поднял брови. Однако не успел он даже отставить ложку, как Нэо тараторя, словно сорока принялась рассказывать ему обо всем случившимся на реке. Никто другой даже при всем желании не смог бы вставить хоть слова – впрочем того и не требовалось. Выслушав ее, старик повернулся к Кенджи и жестом пригласил за стол, видимо, заметив его голодный взгляд:

     – К слову, вы подоспели как раз к ужину. Мико, будь добра, принеси нашему новому другу чистую одежду.

     Не заставляя просить себя дважды, Кенджи занял место напротив старосты. Спустя время он уплетал уже вторую миску густой похлебки, которая казалась ему просто даром небес, одетый в свежую рубаху, добротные штаны и крепкие башмаки, подошедшие так точно, словно были сделаны прямо с его мерок.

     Поначалу Юки не тревожил его расспросами, ожидая, пока Кенджи утолит голод, однако после попытался осторожно узнать у него кто он и как вообще очутился около их деревни. Впрочем, староста добился не большего, чем другие крестьяне – Кенджи честно признался в том, что не помнит ничего, что с ним случилось.

     – … последнее, что я запомнил, – произнес он, отодвинув от себя пустую тарелку и кинув взгляд в потрескивающий очаг, – это…

      «Кенджи! Беги! Я задержу их!»

      Мечущиеся средь ночи тени.

      Всполохи огня, разрывающие ночь.

      Треск ломающейся кровли.

      Хриплый голос. А после дикий вопль, разрывающий уши.

      Запах крови. Столь густой и вязкий, что его можно было потрогать руками.

      Боль, пронизывающая все его тело.

     – … с тобой все в порядке?

     Очнувшись, Кенджи понял, что на какое-то время он просто молча пялился в огонь. Помотав головой, он сумел выдавить из себя слабую улыбку:

     – Да. Прошу прощения. Просто я очень устал.

     – Нужно показать его господину Сато, – обратилась Нэо к Юки. – Уверена, он-то подскажет, как лучше…

     – Змеи! Змеи идут! – послышался с улицы чей-то вопль.

     Старик чуть побледнел и поспешил к дверям. За ним же последовали и женщины. А Кенджи подошел к окну и открыл ставни. Выглянув наружу, он увидал несколько вооруженных всадников, въехавших в деревню сквозь открытые ворота.