Ступень эволюции

– Давай в аэрокар, нас ждёт тяжёлый и неприятный разговор, – приказал Долг.

Глеб на только хмыкнул. Бросил прощальный взгляд на тело девушки, которое уже укрыли мешком для трупов, проигнорировал опешившую Маару и пошёл к аэрокару. На душе образовалась пустота… И совершенно наплевать, что будет дальше. Он знал, что прав. Даша всё решила сама. Он бы попытался её вытащить в случае ареста, но она предпочла умереть свободной, не проведя в клетке ни одного часа.

Забравшись в салон, Глеб устало закрыл глаза и вытянул ноги. Они, в принципе, не могли устать, но было приятно думать, что это так.

Долгов появился минут через двадцать, неся в руках покорёженный температурой чемодан с Гауссом.

– Твоя работа? – хмуро спросил он.

Глеб кивнул, не собираясь отрицать очевидное. Люк закрылся, и аэрокар пошёл на взлёт. Весь короткий полёт капитан молчал. И только в кабинете, где, кроме Глеба, находился старлей Голованов, Долгов взорвался:

– Ты что творишь? Какого хрена ты её отпустил? Я видел записи с камер наблюдения в холе. Ты вошёл, потом вышла она и спокойно двинулась прочь. Престол, она убийца! На её счету семь человек!

– Насрать. Если хочешь предъявить мне что-то, предъявляй. Нет – продолжим. Она – не Гавриил.

Он настроил мысленный контакт с виртИнтером Долгова и слил всю информацию по этому делу, после чего встал и, не слушая возражений, вышел.

Два часа спустя Глеб сидел в одном из баров восточного и накачивался в стельку. Ради этого пришлось отключить «Гиппократа». Он хмыкнул, когда рядом опустился Долгов и активировал глушилку.

– Они заслужили свою смерть, – пьяным голосом произнёс Северин.

– Может, и так. Но есть закон! Нельзя всем и каждому вершить самосуд! – заорал Долгов.

Голован согласно кивнул, поддерживая шефа. Глеб даже не заметил, как тот оказался слева от него.

– Пошёл ты со своим законом! – равнодушно огрызнулся Глеб. – Что может твой закон? Эти трое – ублюдки, искалечившие десятки жизней. Похищения, незаконные эксперименты, и ещё два десятка статей. И что, ты бы смог привлечь их к суду? Да ты даже тявкнуть бы в их сторону не посмел! Это было возмездие от человека, который пострадал от их рук. И я рад, что помог ей.

Долгов сидел с вытаращенными глазами. Словно рыба, выброшенная на берег, он глотал ртом воздух.

– Спокойней, капитан, – нагло ухмыльнулся Глеб. – Можешь мне шить соучастие, закон, ведь, один для всех.

Последнее было произнесено с такой издёвкой, что лицо Долгова исказилось, словно он хлебнул уксусу.

– Ты ведь и сам знаешь, что я прав, ты бы не пришёл если бы не просмотрел то, что я тебе оставил. С точки зрения твоего дерьмового закона, с которым ты носишься, как с писаной торбой, она виновна, она совершила преступление, но с точки зрения обычного человека – она совершила благодеяние, избавив мир от редкостных сволочей. Твой закон защищает таких, как они, а не она. Они пишут его для нас, а не для себя.

– Ну ты, – возмутился Долгов, – говори, да не заговаривайся.

Глеб усмехнулся.

– Капитан, ты, ведь, знаешь, что я прав. Ну, да это не важно, – он бросил взгляд на растерявшегося Голована. – Старлей, совет хочешь?

– Ты слишком надрался, чтобы раздавать советы, – заметил Долгов.

– Может, и так, но всё-таки скажу. Голован, думай своей головой. Прости за каламбур, я не нарочно. Закон – штука хорошая, но иногда он бессилен, и тогда ты должен сам решить, что хорошо, а что плохо. А теперь, проваливайте, мне есть о чём подумать и без ваших рож.

Странно, но возражений не последовало. Растерянный Голованов и злой, как чёрт, Долгов поднялись и ушли. Глеб повернулся к роботу-бармену. «Ещё сотку этого дерьмового пойла», – мысленно приказал он.

– Сию минуту, – отозвался тот, и через мгновение перед Глебом появился ещё один стакан.

Северин залпом опрокинул его и водрузил наверх пирамиды, где уже стояли восемь таких же.

Но пил он сейчас не потому, что погибла Даша. Наверное, это было предопределено судьбой – каждый находит свой собственный путь. Он пил потому, что её убила Маара. Он никак не мог забыть её взгляд, устремленный на него. В нём было столько гордости и восторга. Ну как же – она убила Гавриила…

На мобильный виртКом пришёл вызов. Глеб даже не стал подключаться, чтобы посмотреть, кто, и так всё ясно – это был уже шестнадцатый вызов от Маары за последние три с половиной часа.

«Ещё», – мысленно скомандовал Глеб. Появился новый стакан. Пойло лилось, как вода, и цепляло с трудом. Пирамиду увенчала, ещё одна вершина.

Глеб задрал голову к потолку и посмотрел на своё отражение. Почему он злиться на Маару? Что она сделала? Она выполняла свой долг: действовала по уставу, в рамках закона. Он злился потому, что она убила хорошего человека, которого он хотел спасти. Он столько сделал для этого, и так вышло, что женщина, которая ему близка, стала причиной его провала.

Поднявшись, Глеб кинул на стол пару сотенных купюр и на «автопилоте» пошёл прочь.

Проснувшись, он с удивлением обнаружил, что спит в кровати в хорошо знакомой комнате, а рядом с ним сидит Маара и с грустью смотрит на него.