Ступень вторая

— А они есть? — мрачно спросил я, как раз читавший дискуссию по поводу того, что думает о моем ухаживании за внучкой старший Мальцев. Пожалуй, это было самым грандиозным вляпыванием за все мое пребывание в этом мире.

— Конечно. Лучшей презентации твоего защитного артефакта и не придумать.

Интерлюдия 4

Полковник Ефремов проснулся рано, за окном только-только сереть начало. Стол — слишком плохая замена подушке, а уж спать в кресле, даже в самом удобном, в его возрасте вообще нельзя. Полковник разогнулся, почувствовал, как жалобно заскрипели суставы, и с отвращением посмотрел на капитана Рябова, который продолжал дрыхнуть, сложив голову на руки на полковничьем столе. И ладно бы просто дрых, а то с невыносимо счастливым видом. И что бы ему не радоваться? Вылакал вчера коньяк из лучших запасов. Ефремов глянул на бутылки, стоящие у стола, и удивился их малому количеству. Странно, не так много они вчера выпили, чтобы заснуть в кабинете, а не уйти спать домой. Кабинет вообще должен был, закрыт, опечатан и сдан, потому что здесь в сейфе секретные бумаги. И вообще бумаги — вон прямо на столе валяются два листа с печатями. Полковник притянул лист к себе, вчитался и затормошил Рябова.

— Капитан, что это такое? — заорал он прямо в ухо встрепенувшемуся собутыльнику.

Тот затряс головой, просыпаясь, но в себя пришел быстро, вчитался и бодро отрапортовал:

— Договор, господин полковник, между нами и кланом Елисеевых.

— Это я сам вижу, не слепой. Откуда он?

— Я не приносил, господин полковник.

— Да знаю, что ты не приносил. Кто принес, не помнишь?

Рябов задумался, мимоходом отметив, что голова совершенно не болит, как должна была после пьянки, которая закончилась тем, что уснул, где пил. И вообще, чувствует он себя отлично, словно занимался укрепляющими здоровья практиками. Отличный, однако, коньяк у полковника.

— Последнее, что помню: вы говорили Елисееву подъехать для составления договора. Значит, подъехал.

— Да не подъезжал он, точно говорю. — Полковник подскочил и возбужденно заходил по кабинету. — Волхв у нас был.

Рябов кашлянул, выражая свое сомнение. Деликатно выражая, как и положено по отношению к вышестоящему командованию.

— Точно говорю. Я сейчас вспомнил. — Ефремов сграбастал со стола листки и потряс перед носом у подчиненного. — И договор он принес. Я подписывать не хотел. Невыгодно оно нам.

— Но подписали же, господин полковник?

— Подписал. С волхвами ругаться — себе дороже, — согласился Ефремов.

— Неужели испугались, господин полковник? — сдуру ляпнул Рябов.

— С чего бы мне пугаться? — оскорбленно проворчал Ефремов. — Мы и раньше волхвов не боялись, а теперь тем более. Но нам нужны хорошие отношения с ними, так? Если для этого нужно подписать невыгодный договор — почему нет? Собственно, мы ничего не теряем, просто получим меньше, чем могли бы.

Финансист бы с этим утверждением поспорил, но в кабинете ни одного финансиста не было, а капитану Рябову, ко всему прочему, совершенно не хотелось спорить с полковником. И потому, что уже успел сказать глупость, и потому, что полной информацией не владел и не хотел полагаться на слова собутыльника, который вчера принял столько, что сегодня память точно работала со скрипом и с некоторыми сопутствующими потерями.

— Положим, вы правы, господин полковник. Наверное, волхв вам тоже что-то пообещал?

— Вот этого я не помню. Наверняка договаривался, не мог же я просто так подписать? — с легким сомнением сказал полковник. — Нужно будет у Елисеевых уточнить. И выбить с этих прохвостов семейную скидку на лечение зубов. Семейную, да. Боже мой, Мусенька.

Ефремов побелел и трясущимися руками схватил со стола телефон. Оказалось, что тот сел в ноль. Порывшись в столе, полковник вытащил зарядку, поставил телефон заряжаться и чуть нервно сказал:

— Можете быть свободны, капитан. Не распространяйтесь о случившемся. Это — государственная тайна.

Капитан отдал честь и выскочил из кабинета, словно за ним черти гнались. Или мифические волхвы. Для себя он решил держаться как можно дальше от Елисеевых: и целее будет, и крыша не поедет, как нынче у полковника.

Глава 11

Полина на меня обиделась конкретно. И за то, что вообще пошел к Диане на день рождения, и за то, что попал в светские хроники «Кланового вестника». Нет, если бы я туда попал по ее поводу, все было бы прекрасно, но Полинина душа не могла смириться с намеками о влюбленности меня в Диану, хотя прекрасно знала, что это не так.

Мы ехали на соревнования в выделенном администрацией района на несколько школ автобусе, и она сидела на переднем сиденье, уставившись в окно. Я виноватым себя не чувствовал, особенно перед ней, поэтому спокойно забрался в самый конец, но в одиночестве просидел недолго, потому что ко мне подсел Игорь.

— Слышь, Ярый, а как ты к Мальцевым попал? — с видом «Я тоже хочу», поинтересовался он.

— Пригласили, — коротко ответил я.

— А чо вдруг тебя?

— А кого они должны были приглашать? Тебя?