Стылый ветер

«Может быть, Ахмет хотел именно так?» Небо в осенних перистых облаках. Возбужденные крики. Кто-то, склонившись над ней, трясет за плечи... Темнота.

Душу дьяволу – да пожалуйста!Лишь бы ты не был ранен в бою.Ни к себе, ни к другим нет жалости,Если в сердце набатом – люблю!Кони в ночь – сквозь безумье пожарища,Я в ладони мгновенья ловлю.Мы расстанемся? – да, расстанемся,Не потрогав губами «люблю».

Уже поздно жалеть или каяться —С темной силой я душу делю.Ты уходишь, и ночь вспыхнет заревом,Неродившимся криком: «Люблю!»Боль и кровь – тело падает замертво.Кто я?.. Где я?.. В аду?.. В раю?..Здесь залогом спасенья – прощаниеГлаз и губ, не сказавших «люблю».

В сумасшедшей горячке погони и поисков. С самого утра. Они выскочили, вооружившись клинками и заряженными пистолями, на взмыленных лошадях, на берег бухты Трех скал в полдень.

Шебека уже вышла на веслах из гавани и, поймав благоприятный ветер, подняла черный парус.

– Поздно! Они ее увезли! – Матиш в сердцах бросил наземь саблю, шапку.

Бибер вложил шпагу в ножны и, спрыгнув с коня, облегченно вздохнул:

– Хорошо, что они уже далеко. Если бы у тебя хватило дури напасть на этих турок сейчас, нас бы просто убили. Может, все к лучшему?

Милош проехал верхом до самой воды. Потом стал объезжать весь пляж кругом, внимательно изучая следы. Задержался у брошенного костра. Двинулся дальше.

– Братцы! Братцы, смотрите! – голос его дрожал.

Они побежали к нему. Руки, по привычке, на рукоятях пистолей, на эфесах клинков. Милош спрыгнул с коня. Они встали рядом. У их ног лежало залитое кровью тело. Почти вся кровь уже запеклась или впиталась в песок. Это была она – та, за кем они гонялись по всей Австрии и окрестным землям.

– Боже мой... Что тут произошло? – прошептал Матиш, часто крестясь.

– Это Мария? – спросил Бибер.

– Да... – Милош сглотнул. – Что же нам теперь делать?

Погода была ясной, но на душе Абдуллы чернели тучи.

«Не гонись за властью, моряк... – Он криво усмехнулся. – Вот, значит, какой ты, старик. Бродячий дервиш. Суфийский мудрец, дьявол тебя забери! Раньше всех увидел, подошел и убил. И скрылся в тумане. Словно и не было тебя. Словно призрак... Ведь нутром чуял я, что кончится это дело бедой... Теперь, для полноты, остается еще нарваться на венецианский флот».

– А я говорил, говорил ему! Не надо было спасать старика. Пусть бы он утонул. Ничего мы теперь от Гофур-паши не получим. Остаться б живыми после такого провала. Позор! Ведь и Гофур-паша нас предупреждал... Эта сопливая доброта капитана ко всяким... А он, старик этот... Наверняка он был шпион. И все специально подстроил. А потом улучил момент и... С самого начала он мне не понравился...

Абдулла внимательно смотрел на Джафара. И беспокойство в его душе росло. «Всех нас потопит, лишь бы выгородить себя... Эх, старик, старик. Так-то ты мне отплатил за добро».

И вдруг капитана осенило. Он вспомнил до мельчайших деталей тот час, когда все случилось. Вспомнил, кто куда шел, что делал. Вспомнил, каким был тот ятаган, которым дервиш зарезал девчонку.

Подойдя к Джафару, капитан вынул из его ножен клинок. Вся команда удивленно затихла, и в наступившей тишине Абдулла, усмехаясь, спросил:

– Говоришь, ты все заранее знал? Но можешь ли ты нам объяснить, почему старик убил ее твоим ятаганом? Почему именно твой клинок оказался в руках у безумца?

Темнота, полная, без малейшей искорки. Нет ощущения тела, нет ничего, только осознание себя и холод свободы.

«Что со мной? – думала Ольга. – Где я?.. Хоть бы капельку света. Удивительно, что я все помню. Все, до мельчайших деталей: как бежала от Родриго, как встретила босоногого старца с ятаганом... Кто он? Откуда взялся?.. Ведь я ждала, надеялась, что кто-то убьет меня, освободит от этого кошмара, а получилось все равно неожиданно... И где теперь Сатана? Его убили вместе со мной?»

«Сатану, как ты его называешь, невозможно убить. Так же, как нельзя, например, убить северный ветер».

«Кто ты?»

«Босоногий старик с ятаганом. – Он, кажется, улыбнулся. – Так меня еще никто не называл».

«Зачем ты меня... Что все это значит?»

«Это долгий рассказ... Начнем с того, что меня попросил об этом Ахмет».

«Попросил убить меня?..»