Субъект. Часть вторая

– Отличаться от окружающих – одна из грубых поведенческих ошибок, сигнализируемых цингулярной корой. Вот ты, – она обернулась на одного из тех, кого спрашивала, – даже если все сейчас заявят, что ты… голый. Ведь ты недоверчиво окинешь себя взглядом, но… если мы продолжим на тебя сконфуженно смотреть, а особо впечатлительные дамы – отворачиваться и падать в обморок, тебя начнут одолевать сомнения… но не в нас, а в себе. Ты перепроверишь, глянешь на себя еще раз, внимательнее… Снова на нас… И еще раз на себя… Но все твои визуальные и тактильные подтверждения обратного будут разноситься в пух и прах, а воспоминания о том, как ты пришел сюда в одежде, покажутся до смешного неубедительны. Ты перестанешь себе верить.

Щеки студента слегка зарделись. На его лице читался вопрос – почему я?

– Когда цингулярная кора активна, мнение растекается, как шоколад на солнце. Воля становится многоголосым мнением толпы. Глаза отказываются видеть, уши – слышать, рот – говорить то, что противоречит общепринятому. Ваше личное мнение заканчивается там, где начинается мысль стороннего человека…

* * *

Моррис шагнул в машинное отделение. Раскалившаяся вольфрамовая нить оборвалась, ручной фонарик обрекающе погас. Чертыхнувшись, он хлопнул им себе по бедру пару раз.

– Здесь никого нет, – словно тихий ветерок, прошелестел из мрака чей-то голос.

Моррис чуть не подпрыгнул, его дыхание участилось, глаза сощурились, тщетно всматриваясь во мрак.

– Доложите обстановку, – требовательно прошипели по рации.

– Тут никого нет, – сглотнув, выдавил Моррис, – но…

– Повторите, вас плохо слышно!

– Здесь никого нет

, – настойчиво прошипел я, наддав разряда в его цингулярную кору сильнее.

– Никого нет!.. Я слышу!.. Никого…

– Повторите!..

– Никого!..

– Голоса! – истошно взревел Моррис, выронив пушку и схватившись за виски, – помогите, а-а, в моей голове голоса-а-а-а…

Неслышно хлопнул щитовидный хрящ. Запнувшись, Моррис с выпученными глазами ухватился за провалившееся горло и грохнулся на железный пол.

– Идиот! – зло вырвалось у меня.

– Ждите подкрепление, – донеслось из рации.

Перепрыгнув через корчащегося Морриса, я со всех ног побежал к валопроводу. Дыхания не хватало, икры сводило от усталости. Со всех сторон гремели шаги торопящейся подмоги, по стенам плясали фонари. Навстречу несся еще один небольшой отряд, отсекая мне путь к спасению. Вжавшись в щель между паровыми цилиндрами, я с замершим сердцем проводил их взглядом. Пару раз, не сбавляя темпа, по мне скользнули фонарями, но никто не вскрикнул и не остановился, все торопились к месту происшествия. Все обошлось.

Внезапно на мое лицо упал свет фонаря. Медленно подняв глаза, я уставился на крупное, перепуганное лицо. Отставший от отряда демонстративно отвел пушку в сторону, а свободную ладонь умоляюще выставил вперед. Плоскогубцы моей воли уже успели подцепить корешок его продолговатого мозга, но сжимать я пока медлил. Не отрывая от меня в ужасе расширившихся глаз, он плавно поднес указательный палец к своим губам. Я непонимающе смотрел.

Он ткнул пальцем по кисти, что сжимала рукоять пушки. Там блеснуло кольцо. Затем он провел сомкнутыми пальцами вдоль своих губ, словно застегивал ширинку своего речевого аппарата.

– Волтер! – рявкнула рация, – Где ты, черт тебя дери?!

– Все в порядке! Уже в пути, – лжебодрым голосом воскликнул он и, бросив на меня благодарный взгляд, попятился вслед за ушедшими. Я потрясенно смотрел ему вслед. А что, если это наспех выдуманный, но от того не менее гениальный маневр? Что, если сейчас он вернется сюда со всем отрядом? Но секунды напряженно шли, а отдаленные голоса все затихали. Я облегченно ткнулся лбом в прохладную стенку бака.

Без приключений пробравшись в шумящий, как водопад, валопровод, я по алиеноцептивной наводке нащупал скрытую под люком нишу. Внизу было темно, вода яростно бурлила. Сунув в нее ногу, я чуть не прикусил язык. Обжегся. Но поисковая группа уже зашла на второй круг, а их разрозненные метания разбавила самоуверенная поступь неприкосновенных…

Я нырнул с головой в нишу, в глазах побелело от консолидированного взвизга терморецепторов. Проталкиваясь вперед, я протиснулся между лениво вращающимися шестернями, и меня тут же утянуло в раздольную полость с вихреобразным течением воды. Здесь она уже была не обжигающей, а сковывающей льдом. Меня непреклонно несло к огромным вращающимся лопастям гребного винта…

Безуспешно барахтаясь, я изо всех сил попытался вклиниться в механизм, затормозив вращение оси. Она презрительно проигнорировала мое веление, лопасть сокрушительно пронеслась над головой, меня закрутило и выплюнуло течением в открытый океан.

Глава 31. Стаббурсдален