Суд идет. О судебных процессах прошлого: от античности до новейшей истории

Далее Плевако перешел к подробнейшему разбору событий 3 мая. Он убедительно показал, что в противостоянии общины и властей первая всячески стремилась к мирному урегулированию вопроса, в то время как судебный пристав и его помощники своими действиями провоцировали эскалацию конфликта. Особо останавливается защитник на посягательстве крестьян на жизнь волостного старшины. Он анализирует двойственность положения этого человека и, соответственно, отношения к нему крестьян, а также его роль в предшествующих событиях: «Прошу вас припомнить, что старшина – сельчанин той же деревни. Он одновременно и некоторая власть, а вместе и свой человек, родня, сосед обвиняемых. Как старшина, он мог принять за всех повестку, быть представителем юридического лица – деревни. В его показаниях есть места, из которых видно, что он, и никто кроме него, повинен в том, что повестка о вызове в суд была принята, а крестьяне не знали ни о суде, ни о решении. Он один настаивал на том, что крестьяне должны, но вместе с тем в его доме, в ожидании возврата крестьян из села Бобрик, не в меру другим, опись не производилась. Немудрено, что крестьяне смотрели на него как на ренегата, продавшего и разорившего их, и боялись, что своими, в качестве представителя деревни, действиями он свяжет их и здесь, опять приняв повестку, сделает для них обязательными и непоправимыми все действия пристава. Крестьяне мешали ему быть их представителем, когда они сами хотят вступить в спор со взыскателем».

«ЛЮДИ ОНИ, ЧЕЛОВЕКИ!»

Говоря о подстрекательстве к сопротивлению власти, Ф. Н. Плевако достигает подлинных высот гражданственности и красноречия: «…Но подстрекатели были. Я нашел их и с головой выдаю вашему правосудию: они – подстрекатели, они – зачинщики, они – причина всех причин… Бедность безысходная, бедность – создание Фишера, одобряемое его владыкой, бесправие, беззастенчивая эксплуатация, всех и все доведшая до разорения, – вот они, подстрекатели!

Одновременно, потому что одинаково невыносимо всем становилось, вспыхнуло негодование люторовцев против бесцеремонного попирания божеских и человеческих законов, и начали думать они, как им отстоять себя. И за эту драму сидят теперь они перед вами. Вы скажете, что это невероятно… Войдите в зверинец, когда настанет час бросать пищу оголодавшим зверям; войдите в детскую, где проснувшиеся дети не видят няни. Там – одновременное рычание, здесь – одновременный плач. Поищите между ними подстрекателя. И он найдется не в отдельном звере, не в старшем или младшем ребенке, а найдете его в голоде или страхе, охватившем всех одновременно… Я дал вам массу материала, я вручил вам бездну условий и решений, достаточных свести с ума и спутать в расчетах разоренную деревню…»

Знаменитый адвокат закончил свое выступление необычной просьбой к суду: «Но если слово защиты вас не трогает, если я, сытый, давно сытый человек, не умею понять и выразить муки голодного и отчаянного бесправия, пусть они сами говорят за себя и представительствуют перед вами. О, судьи, их тупые глаза умеют плакать, и горько плакать; их загорелые груди вмещают в себе страдальческие сердца; их несвязные речи хотят, но не умеют ясно выражать своих просьб о правде, о милости. Люди они, человеки!.. Судите же по-человечески!..»

Суд постановил снять с четырех наиболее решительно участвовавших в сопротивлении властям крестьян наиболее тяжкие обвинения и приговорил трех мужчин к четырем месяцам тюремного заключения, а солдатку Пименову – к штрафу в пять рублей. Остальные крестьяне были полностью оправданы.

Видный юрист и журналист Владимир Александрович Гольцев так описывал реакцию публики на приговор: «…В зале гремели рукоплескания взволнованных, потрясенных слушателей; мужики-подсудимые стали на колени… Крестьяне бросились благодарить защитника, из публики несчастным жертвам отвратительной корысти начали сыпаться деньги… В обществе до сих пор не прекращаются выражения сочувствия несчастным разоренным крестьянам и искреннего и признательного уважения к их талантливому защитнику…Так, в трактире купца Князева у Серпуховских ворот 30 декабря собралась компания в девять человек из мещан и крестьян, прочитала речь Ф. Н. Плевако… и до того была тронута, что тут же сделала складчину в пользу люторичских крестьян, которую и препроводила затем к самому Ф. Н. Плевако, причем приложила бумагу с выражением ему искренней благодарности. Бедные люди жертвовали по два, по три рубля».

Если и бывает народное признание, то вот оно, перед нами!

16. Королева против (Дело об убийстве юнги Паркера, Великобритания, 1885 год)

Мореплавание всегда требовало от людей мужества, решительности и находчивости. По мере того как цивилизация все глубже проникала во все сферы общественной жизни, все чаще и чаще вставал вопрос, как далеко эти решительность и находчивость могут простираться…

«ИНОГДА ОНИ СБЫВАЮТСЯ…»