Суд народа. Тайны Великой чистки

«Григорий Зиновьев был не единственным из большевиков с дореволюционным стажем, кто при советской власти оказался замешен в коррупционных скандалах и был репрессирован по политическим мотивам. В качестве примера назовем Якова Ганецкого (он же Фюрстенберг, Келер, Борель, Гендричек, Николай). Он оставил яркий след в истории нашей страны в качестве одного из финансовых менеджеров обеспечивших Владимира Ленина и его команду достаточным объем денег для организации Октябрьской революции. Об этом написано достаточно много, поэтому мы не будем останавливаться на этом вопросе.

Расскажем о том, чем занимался Яков Ганецкий в Советской России. В декабре 1917 года он был назначен помощником Главного комиссара Государственного банка. В октябре 1918 года утвержден товарищем (заместителем) Главного комиссара Народного банка РСФСР, а в ноябре приказом по Народному банку Главный комиссар Банка Г. Л. Пятаков возложил на Я. С. Ганецкого «временное исполнение обязанностей Главного комиссара». Временно исполняющим обязанности Главного комиссара Народного банка РСФСР Яков Ганецкий оставался вплоть до упразднения Банка в январе 1920 года.

С августа 1920 года по декабрь 1921 года — полномочный и торговый представитель РСФСР в Латвии. С декабря 1921 года по 1923 год — член коллегии Народного комиссариата по иностранным делам РСФСР. С июля 1923 года по ноябрь 1925 года — член коллегии Народного комиссариата внешней торговли СССР. С ноября 1925 года по 1930 год — член коллегии Народного комиссариата внешней и внутренней торговли СССР. С 1930 года по 1932 год — член Президиума ВСНХ СССР и член коллегии Главного концессионного комитета СССР. С 1932 года по 1935 год — начальник Государственного объединения музыки, эстрады и цирка. С 1935 года по июль 1937 года — директор Музея Революции. Арестован 18 июля 1937 года и расстрелян 26 ноября 1937 года.

Вот что любопытно, во время его руководства Внешторгом ведомство сотрясали коррупционные скандалы. Любопытное совпадение, не правда ли. Можно было считать это лишь стечением обстоятельств, если бы не знать о деяниях Якова Ганецкого в Латвии.

С середины 1918 года большевики активно искали рынки сбыта для отобранного у прежних владельцев (государства — Российской империи, частных лиц и банков) золота и драгоценностей. В первую очередь речь шла об аккумуляции денег на личных счетах в заграничных банках руководителей Советской России, а так же о комиссионных, полученных за размещение заграницей госконтрактов на экспорт природных ресурсов (в первую очередь леса) и импорта оборудования и продовольствия. Разумеется, этим дело не ограничилось. Началось финансирование Мировой революции по линии Коминтерна и множество лиц решило нажиться и на этом. Большинство из них, те, кто не умер раньше или предусмотрительно сбежал за границу, были репрессированы в 1937 году. Официально — по политическим мотивам.

В конце 1919 года представители Советской России начали переговоры с представителями непризнанных балтийских государств, а также с Финляндией и Польшей, — и с февраля 1920 по март 1921 года подписали с ними серию мирных договоров. Почему именно с ними? Так западноевропейские государства и США отказывались вести переговоры с «антинародным режимом» и надеялись на его скорое падение. Были у них еще претензии и экономического характера. Большевики отказались от всех финансовых обязательств царского правительства.

Особое значение Москва придавала подписанному 2 февраля 1920 года в городе Юрьеве (Тарту) мирному договору с Эстонией, так как Ревель был намечен Москвой в качестве основного пункта по вывозу золота и ввозу товаров. По его поводу Владимир Ленин сказал: «В международном положении самым ярким фактом является мир с Эстонией. Этот мир — окно в Европу. Им открывается для нас возможность начать товарообмен со странами Запада». Автор не считает подписание мирных договоров победой юной советской дипломатии. Скорее речь идет о выгодном, в первую очередь для группы кремлевских руководителей, контракте, условия которого «открыли» для большевиков «банковское окошко в зарубежные банки». Так, Эстонии были переданы населенные русскими территории вокруг Нарвы и более 10 тонн золота на сумму в 14 млн. рублей. Латвия получила золота на 4 млн. рублей, Литва — на три. Латвии отошли населенные русскими территории возле Двинска (ныне Даугавпилс), а также часть Псковской губернии, позднее возвращенная Иосифом Сталиным России.

Любопытно, что полномочными представителями РСФСР в Эстонии и Латвии были назначены соответственно Исидор Гуковский (до перехода на дипломатическую службу он занимал пост наркома финансов и был членом коллегии наркомата государственного контроля РСФСР) и Яков Ганецкий.

Первый порой совершал странные для непосвященных во все тайны коррумпированного Кремля поступки. Например, в марте 1918 года назначили Исидора Гуковского руководить Нефтяным наркоматом.

А вот что происходит в мае того же года. Бакинский СНК принял решение о национализации нефтяных промыслов. Вроде бы правильное по тем временам (вспомним, что происходило с другими отраслями промышленности) решение, да и сейчас его сложно назвать ошибочным. Просто владельцы нефтепромыслов активно саботировали работу. Их тоже можно понять. Власть большевиков неустойчива, со дня на день рухнет, зачем зря работать и продавать нефть врагам. А Москва грозно скомандовала: «Нельзя национализировать». Тогда Бакинский СНК принимает решение послать в Москву одного из своих руководителей — Тер-Габриэляна. Представитель Баку, прибыв в столицу, долго и тщетно пытался убедить Владимира Ленина в ее необходимости:

«Я ему все рассказал, часа три я рассказывал о том, что у нас вообще происходит. Он мне задает вопрос: а что вы думаете делать? Я говорю, что нужно объявить национализацию нефтяной промышленности. “Спасибо, — говорит, — мы уже донационализировались. А кто у нас будет работать?”… Бакинские рабочие. “А кто руководить-то будет?”…Союз Бакинских инженеров. “А кто именно?” Да, разве вы знаете, — говорю — их фамилии. “Нет, — говорит, — этого нельзя”. Зовет И.Э. Гуковского… “Но что — как вы думаете, Исидор Эммануилович, насчет национализации…?” Боже упаси… “А что…?” Невозможно… Без разрешения вопроса о национализации вернуться не могу… В.И.Ленин дал записку А.И. Рыкову, председателю ВСНХ — посмотрите, какое настроение”. Поехал я к Алексею Ивановичу. “Нет, — говорит, — не можем, это значит погубить нефтяную промышленность…” [45].

А знаете, какую фамилию носил один из бакинских нефтепромышленников? Правильно, Гукасов. Были ли они родственниками или просто однофамильцами, это история умалчивает. Но лоббирование интересов бизнеса — это факт. И только вмешательство Иосифа Сталина в конце мая того же года все же позволило начать процесс национализации[46].

Яков Ганецкий был одним из самых доверенных лиц Владимира Ленину в финансовой сфере. В 1915–1917 годах он вместе с Израилем Гельфандом (А. Парвусом) возглавлял созданную в Копенгагене подставную фирму, через которую американские и немецкие банкиры — евреи финансировала партию большевиков, а летом — осенью 1917 года вместе с Владимиром Лениным проходил по делу о «большевиках — агентах германского Генерального штаба», которое вел следователь Павел Александров. Автор не случайно написал вместо привычного словосочетание о «финансирование большевиков Генштабом Германии» непривычное для многих «финансирование банковскими структурами». Оговорюсь сразу, речь не идет пресловутом мифическом «всемирном жидомассонском заговоре». Просто группа американских и немецких банкиров, что поделаешь, если все они евреи по происхождению, решила начать активно осваивать рынки сбыта Российской империи. А для этого им нужно было поставить у власти лояльных себе чиновников. Да и им то было без разницы, будет ли в стране демократия или социализм. Важнее для них, современным языком, было гарантировать безопасность инвестиций и обеспечить монополизм. В начале прошлого века речь шла о строительстве сети железных дорог. Ведь учитывая выгодное географическое положение Российской империи, новая транспортная сеть позволила бы активно осваивать труднодоступные территории. Возвращаясь к основной теме нашего рассказа. Яков Ганецкий знал многие сокровенные тайны вождя, хранил его архивы и зарубежные банковские счета.

Нет ничего удивительного в том, что назначив Исидора Гуковского и Якова Ганецкого на ключевые посты, большевики столкнулись с проблемой контрабанды и хищения переправляемых через границу драгоценностей.

Знаменитый американский «друг советских вождей» Арманд Хаммер, тоже замешанный в коррупционных скандалах позднее вспоминал:

«В то время Ревель был одним из перевалочных пунктов в торговле с Россией, но большая часть поступавших в него из России товаров… представляла собой контрабанду: произведения искусства, бриллианты, платина и бог знает что еще. Все это нелегально отправлялось через границу…».

То же было в Вильно, Хельсинки и Риге.

Что бы читатель имел представление о происходящих в Ревеле безобразиях, автор процитирует несколько страниц из воспоминаний Георгия Соломона. Вот что он пишет в своих мемуарах:

«…сотрудники Гуковского жили и работали в этой же гостинице (речь идет о «Петербургской гостинице» — прим. авт.). Жили грязно, ибо все это были люди самой примитивной культуры. Тут же в жилых комнатах помещались и их рабочие бюро, где они и принимали посетителей среди неубранных постелей и сваленных в кучу по стульям и столам грязного белья и одежды, среди которых валялись деловые бумаги, фактуры. Большинство поставщиков были «свои» люди, дававшие взятки, приносившие подарки и вообще оказывавшие сотрудникам всякого рода услуги.

С самого раннего утра по коридорам гостиницы начиналось движение этих темных гешефтмахеров. Они толпились, говорили о своих делах, о новых заказах. Без стеснения влезали в комнаты сотрудников, рассаживались, курили, вели оживленные деловые и частные беседы, хохотали, рассказывали анекдоты, рылись без стеснения в деловых бумагах, которые, как я сказал, валялись повсюду, тут же выпивали с похмелья и просто так. Тут же валялись опорожненные бутылки, стояли остатки недоеденных закусок… Тут же сотрудники показывали заинтересованным поставщикам новые заказы, спецификации, сообщали разные коммерческие новости… тайны…

У Гуковского в кабинете тоже шла деловая жизнь. Вертелись те же поставщики, шли те же разговоры… Кроме того, Гуковский тут же лично производил размен валюты. Делалось это очень просто. Ящики его письменного стола были наполнены сваленными в беспорядочные кучи денежными знаками всевозможных валют: кроны, фунты, доллары, марки, царские рубли, советские деньги… Он обменивал одну валюту на другую по какому-то произвольному курсу. Никаких записей он не вел и сам не имел ни малейшего представления о величине своего разменного фонда.

И эта «деловая» жизнь вертелась колесом до самого вечера, когда все — и сотрудники, и поставщики, и сам Гуковский — начинали развлекаться. Вся эта компания кочевала по ресторанам, кафе-шантанам, сбиваясь в тесные, интимные группы… Начинался кутеж, шло пьянство, появлялись женщины… Кутеж переходил в оргию…. Конечно, особенное веселье шло в тех заведениях, где выступала возлюбленная Гуковского… Ей подносились и Гуковским, и поставщиками, и сотрудниками цветы, подарки… Шло угощение, шампанское лилось рекой… Таяли народные деньги…

Так тянулось до трех-четырех часов утра… С гиком и шумом вся эта публика возвращалась по своим домам… Дежурные курьеры нашего представительства ждали возвращения Гуковского. Он возвращался вдребезги пьяный. Его высаживали из экипажа, и дежурный курьер, охватив его со спины под мышки, втаскивал смеющегося блаженным смешком «хе-хе-хе», наверх, укладывал в постель… На первых же днях моего пребывания в Ревеле мне пришлось засидеться однажды своем кабинете за работой до утра, и я видел эту картину втаскивания Гуковского к нему в его комнату.

Услыхав возню и топот нескольких пар ног, я вышел из кабинета в коридор и наткнулся на эту картину. Хотя и пьяный, Гуковский узнал меня. Он сделал движение, чтобы подойти ко мне, и безобразно затрепыхался в руках сильного и крупного Спиридонова, державшего его, как ребенка.

— А-а! — заплетающимся, пьяным языком сказал он. — Соломон?., по ночам работает… хи-хи-хи… спасает народное достояние… А мы его пррапиваем… день, да наш!.. — И вдруг совершенно бешеным голосом он продолжал — Ссиди!.. хи-хи-хи!.. сстарайся (непечатная ругань)!., уж я не я, а будешь ты в Чеке… фьюить!.. в Чеку!., в Чеку!., к стенке!..

— Ну, ну, иди знай, коли надрызгался, — совсем поднимая его своими сильными руками и говоря с ним на «ты», сказал Спиридонов. — Нечего, не замай других… ведь не тебе чета…

И он внес его, скверно ругающегося и со злобой угрожающего мне, в его комнату…»[47].

Вот такие вот нравы царили совзагранучреждение. Хотя пьянки только вершина айсберга. Георгий Соломон случайно выяснил, что при заключении сделок сотрудники Гуковского, да и он сам, требовали от потенциальных поставщиков до 40 % вознаграждения от суммы контракта. Так, фирма «Эриксон» попыталась продать Советской России 800 аппаратов Морзе. Первоначальная цена (включая все «накладные расходы» — транспортировка, упаковка и т. п.) прозвучала как 960 шведских крон за аппарат. А когда коммерсант узнал, что ему не надо платить «откат», то цена сразу же снизилась до 600 шведских крон[48]. И таких примеров можно привести множество.

Другой способ бизнеса Гуковского. Заключение контрактов, внесение предоплаты в размере 50 % и все… Дальнейшие обязательства не выполнялись. Когда заключенные Гуковским договора изучили профессиональные юристы, то они признали их, мягко говоря, мошенническими[49]. Просто по-другому не могли назвать их юристы — евреи воспитанные еще при царской власти, но при этом душой болевшие за интересы России. Вот такой вот странный парадокс. Один еврей, из большевиков, активно разворовывает страну, а другие, лишившиеся всего, продолжают защищать родину. Автор в начале книги упоминал, что она посвящена отдельным личностям, а не всем представителям одной национальности.

А вот еще иллюстрация на тему того, как «советские сановники обращались с переданными им для продажи драгоценностями». Снова цитата из мемуаров Георгия Соломона:

«Приведу со слов самого Гуковского, как он получил пакет с разными драгоценнстями. Они были кое-как завернуты в бумажки, никакой описи к пакету не было приложено.

— Вот видите, как мне верят, — хвастался Гуковский. — От меня не потребовали даже расписку в получении, просто взяли и послали весь пакет на мое имя за одной только печатью. Я стал выбирать из пакета камни и изделия, а бумаги выбрасывал в сорную корзину… Ну, вот, через несколько дней мне потребовалось взять из корзины клочок бумаги. Запустил я в нее руку, и вдруг мне попался какой-то твердый предмет, обернутый в бумагу. Я его вытащил. Что такое?.. Хе-хе-хе!.. Это оказалась диадема императрицы Александры Федоровны, хе-хе-хе! Оказалось, что я ее по нечаянности выбросил в корзину, хе-хе-хе!..»[50].

Комментарии излишни.

В мае 1921 года Исидора Гуковского вызвали в Москву. Феликсу Дзержинскому и Иосифу Сталину (последний сильно надавил на Владимира Ленина, требуя отзыва Гуковского) все же удалось хоть что-то сделать в сфере борьбы с «кремлевской мафией», несмотря на активное противодействие Владимира Ленина. Хотя до Москвы «дипломат» не доехал — умер в Ревеле.

Вернемся к рассказу Петра Фролова».

Уже после смерти товарища Сталина Блохин признался мне, что допросах высокопоставленных «троцкистов» у них, среди прочего, пытались выяснить местонахождение добытых незаконным путем ценностей. Комендант утверждал, что в заграничных банках у Зиновьева, Каменева и других двурушников, якобы, были припрятаны несметные сокровища…

Комментарий Александра Севера:

«Автор не сообщил никаких подробностей о ходе и результатах поиска сокровищ советских коррупционеров. Нам тоже ничего неизвестно. Зато можем рассказать о том, как в сейф Якова Свердлова попали драгоценности и как он с ними планировал распорядится, если бы его не настигла внезапная смерть.

В последние годы стали известны новые подробности из жизни Якова Свердлова. Выяснилось, что до Октябрьской революции он занимался рэкетом и грабежами, причем в партийную кассу сдавал лишь малую часть награбленного, а в 1918 году пытался захватить власть в Советской России.

Сейчас мало кто знает, но в 1918 году Яков Свердлов был вторым, после Владимира Ленина, человеком в Советской России. Фактически, в случаи смерти «вождя мирового пролетариата» вся власть должна была перейти в его руки. А вот его положение в неофициальном списке большевиков — миллионеров до середины тридцатых годов прошлого века не мог определить никто, даже всезнающие чекисты. В отличие от других советских партийных и государственных деятелей, насильственно лишившихся жизни в 1937 году или умерших своей смертью до этого, Яков Свердлов не доверял заграничным банкам и предпочитал свое богатство хранить на рабочем месте — в Кремле.

Была и другая причина, из-за которой он использовал служебный сейф. Криминальное прошлое сформировало привычку никому не доверять, даже собственной жене Клавдии Тимофеевне Новогородцевой. По воспоминаниям современников это была порядочной и честной женщиной. Одна из немногих старых большевиков (вступила в РСДРП в 1904 году), кто пережил сталинские репрессии 1937 года, и умерла в 1960 году в возрасте 84 лет. Главная причина ее политического долголетия — она не участвовала в коррупционных делах мужа и других членов Политбюро.

Именно этой женщине в начале двадцатых годов прошлого века Иосиф Сталин отдал на хранение «секретный фонд Политбюро». Запас драгоценных камней предполагалось использовать в случаи, если руководству страны придется спешно эмигрировать и перебраться на постоянное место жительство куда-нибудь в Латинскую Америку.

А вот другие руководили страны, кроме Иосифа Сталина, не имели криминального опыта и свято верили в банковскую тайну и в свою принадлежность к касте избранных. Наивные. Чекисты быстро доказали им кто Хозяин в стране. И что ждет тех, кто пытается расхищать государственное имущество. Не важно, был ли это нищий колхозник или обеспеченный всеми благами член Политбюро.

Это импровизированное хранилище сотрудники административно — хозяйственных подразделений Кремля совершенно случайно обнаружили летом 1935 года. Среди вещей, оставшихся нетронутыми после смерти Якова Свердлова, был несгораемый шкаф из его личного кабинета. Ключ от него затерялся, а вскрыть хитроумный замок местный слесарь не мог. Может быть, так и продолжал он стоять до наших дней, если бы во время очередной инвентаризации в Кремле начальство не решило все же изучить содержимое сверхтяжелого несгораемого шкафа. Привезли из тюрьмы опытного «медвежатника» и тот, повозившись пару часов, все же отпер замок.

«Секретарю ЦК ВКП(б) тов. Сталину.

На инвентарных складах коменданта Московского Кремля хранился в запертом виде несгораемый шкаф покойного Якова Михайловича Свердлова. Ключи от шкафа были утеряны. 26 июля с.г. шкаф был нами вскрыт и в нём оказалось:

1. Золотых монет царской чеканки на сумму сто восемь тысяч пятьсот двадцать пять (108525) рублей.

2. Золотых изделий, многие из которых с драгоценными камнями, — семьсот пять (705) предметов.

3. Семь чистых бланков паспортов царского образца.

4. Семь паспортов, заполненных на следующие имена:

а) Свердлова Якова Михайловича,

б) Гуревич Цецилии — Ольги,

в) Григорьевой Екатерины Сергеевны,

г) княгини Барятинской Елены Михайловны,

д) Ползикова Сергея Константиновича,

е) Романюк Анны Павловны,

ж) Кленочкина Ивана Григорьевича.

5. Годичный паспорт на имя Горена Адама Антоновича.

6. Немецкий паспорт на имя Сталь Елены.

Кроме того, обнаружено кредитных царских билетов всего на семьсот пятьдесят тысяч (750 000) рублей.

Подробная опись золотым изделиям производится со специалистами.

Народный комиссар внутренних дел Союза ССР

подпись (Ягода)

июля 1935 года»[51].

Теперь становилось понятным, почему шкаф был неподъёмным. Если каждая золотая монета весила 10 граммов, то только золота Яков Свердлов присвоил более 100 килограммов, и не менее (если не больше) тянули «золотые изделия, многие из которых с драгоценными камнями». Заполненные паспорта на подставных лиц, несомненно, были Яковым Свердловым подготовлены для побега. Советская власть в 1918 году находилась на «волоске» от гибели и это прекрасно понимал один из руководителей страны. Другой вопрос — откуда столько драгоценностей?

Историки называют три возможных источника их происхождения и все три противозаконного характера.

Первый — драгоценности царской семьи хранившиеся в одежде на телах расстрелянных дочерей Николая Второго. Один из участников расстрела привез их в Москву и передал Якову Свердлову. А последний присвоил часть драгоценностей.

Вторая версия — драгоценности принадлежали другим лицам и были изъяты ВЧК или получены самим Яковом Свердловым в качестве взяток от лиц желающих уехать из Советской России или пытающихся спасти родственников попавших в застенки ВЧК. Почему и нет, ведь согласно официальной версии советских историков Яков Свердлов пристроил в центральный аппарат ВЧК множество своих людей[52]. Эти люди отдавали ему часть полученных взяток.

Третья версия — Яков Свердлов получил документы и драгоценности официальным путем, а потом, вместо того, что бы вернуть государству, присвоил их себе. Летом 1918 года перспектива существования советской власти, а вернее, судьба ее руководителей, была неопределенной. Лидеры большевиков готовились к эвакуации за границу. Привыкли они, в трудные для себя времена, жить в эмиграции. Например, 1 августа 1918 года «руководство Советской России» перевело на счета в швейцарских банках значительные суммы. Об этом факте в Берлин сообщили сотрудники германского посольства. Чуть позднее началось оформление заграничных паспортов. Так же начали выдавать деньги и драгоценности на организацию подполья. Финансовые потоки шли через Якова Свердлова[53]. Учитывая то, что учет находящихся в распоряжение государства ценностей в первые месяцы нахождения у власти большевиков фактически отсутствовал, Якову Свердлову было сложно организовать хищение.

Кратко расскажем о жизненном пути этого человека. В отличие от других руководителей Советской России — Владимире Ленине, Льве Троцком и Иосифе Сталине, о Яков Свердлов крайне редко удостаивается внимания современных биографов. Может из-за того, что советской власти прожил очень мало, и одна из причин этого — попытка отобрать власть у самого Владимира Ленина. Два других претендента понимали бессмысленность и смертельную опасность этой попытки и решили дождаться кончины «вождя мирового пролетариата».

Яков Свердлов родился 23 мая 1885 года в семье владельца гравёрной мастерской в Нижнем Новгороде в семье Мираима (Мойше — это имя часто упоминается в отчестве сына) Израилевича Свердлина (фамилию отца Яков никогда не упоминал различных анкетах, автобиографиях и т. п., предпочитая писать Свердлов) и его первой жены Елизаветы Соломоновны. У Мойше Свердлина был двоюродный брат — отец будущего наркома госбезопасности Генриха Ягоды. Да и его сын какой-то время трудился подмастерьем в граверной мастерской. Однажды он захотел открыть свое дело и сбежал со всеми инструментами. Бизнес запустить так и не удалось и пришлось неудачнику возвращаться обратно. Мойша Свердлин простил непутевого родственника и снова взял его на работу[54]. А после Октябрьской революции его карьерой занялся сын. Этих услуг будущий нарком госбезопасности не забыл.

После смерти Якова Свердлова именно Генрих Ягода продолжал оказывать поддержку другим членам семьи Свердлина. Будущий высокопоставленный партийный функционер рос вместе с двумя братьями — Вениамином, Залманом (вошедшем в историю под именем Зиновий) и сестрой Софьей.

В семье все занимались революционной деятельность. В мастерской изготовлялись фальшивые штампы и печати, которые затем использовались при производстве поддельных удостоверений личности.

Старший брат Якова, Зиновий, в результате каких-то сложных душевных процессов пришел к глубокому внутреннему кризису и порвал не только с революционным окружением, но и с иудаизмом. Отец проклял его традиционным еврейским проклятием. Хотя вероотступник не пропал — его усыновил писатель Максим Горький, но и от него он вскоре ушел в «самостоятельное плаванье». В годы Гражданской войны он официально работал на французскую разведку и закончил военную карьеру в звание генерала, а неофициально (пресс-бюро Службы внешней разведки РФ отрицает этот факт) оказывал конфиденциальные услуги Москве[55].

Второй брат, Якова, Вениамин, не питал склонности к революционной деятельности, эмигрировал из неспокойной Российской империи в США и стал там собственником небольшого банка. По утверждению отдельных историков в сферу его бизнес интересов входила поставка оружия царскому правительству. А его партнером по бизнесу выступал будущий известный британский разведчик Сидней Рейли. После Октябрьской революции Вениамин вернулся назад и по протекции брата занял пост наркома путей сообщений, но не справился с работой и был уволен. Какое-то время Вениамин Свердлов был членом Президиума ВСНХ. Заведовал его научно-техническим отделом, но и тут не сумел долго продержаться — снова лишился своего поста. С 1936 года — директор Дорожного научно-исследовательского института. В октябре 1938 года арестован как «троцкистский террорист» и 16 апреля 1939 года расстрелян.

Софью Моше Свердлина удачно выдал замуж за владельца пароходной кампании на Волге Леонида Исааковича Авербаха. У супругов было двое детей: Ида и Леопольд.

Ида работала следователем прокуратуры. Дослужилась до должности заместителя прокурора города Москвы. Ещё она занималась литературной критикой. Известность приобрела как жена наркома внутренних дел СССР, всемогущего Генриха Ягоды.

Леопольд Авербах, благодаря родству с Яковом Свердловым, со временем стал главой Российской ассоциации пролетарских писателей, пресловутого РАППа. Власти делили всех «инженеров человеческих душ» на пролетарских писателей и писателей попутчиков. В творчестве первых доминирующую роль играло не проникновение во внутренний мир героя, а верность идее, отражение классовых идеалов. От писателей требовалось, чтобы их произведения были наглядными и прикладными, как агитки Демьяна Бедного. Чтобы писатели не занимались рассусоливанием, не копались в переживаниях, не препарировали их, а били в лоб. Причем в нужном направлении. Члены РАППА, в большинстве своём, не столько создавали новые произведения, сколько критиковали других. Выискивали крамолу. Докапывались до противоугодного. И тащили уличенных к позорному столбу. Чтобы не повадно было. Постепенно он подчинил себе всю литературную жизнь в Советской России.

Хотя вначале своей карьеры Леопольд пытался заниматься политикой, делая карьеру по комсомольской линии, но потом увлекся журналистикой и изданием газет. Особых литературных способностей у него не было, да и четыре класса гимназии не позволили ему освоить «великий и могучий русский язык» — писал он многочисленными ошибками и довольно коряво. Зато обладал необходимыми для новых властей качествами и смог создать РАПП.

Племянница Якова Свердлова Ида и племянник Леопольд были расстреляны. Ида как жена Генриха Ягоды. В ту пору с родственниками не церемонились. Леопольда сочли скрытым приверженцем Льва Троцкого[56]. Ну, а о коррупционных скандалах связанных с Генрихом Ягодой было подробно рассказано в книге «Миссия НКВД»[57].

Вот такие у Якова Свердлова были родственники. Да и он сам еще до осени 1917 года успел вступить в очень серьезный конфликт с законом. Если пользоваться современной терминологией, то он был лидером ОПГ (организованной преступной группировки). Хотя в советской исторической литературе ее уважительно именовали Уральской боевой организацией РСДРП, которая по своей организационной структуре и царившим внутри нее нравам напоминала мафиозный клан.

Как в классической мафии, были созданы несколько уровней, посвящение в тайную организацию. Полной информацией обладал только тот, кто находился на верху пирамиды. Он согласовывал свои действия с Боевым центром. На уровень ниже сидело тайное оперативное руководство и инструкторы боевой организации, на следующем, тоже тайном уровне — исполнители различных грязных дел, они получали задания с предыдущего уровня и следовали точным инструкциям; в самом низу «массовка», рядовые члены, которые могут быть привлечены к работе, но ничего не знали о характере деятельности высших уровней посвящения.

На практике это было организовано так. При каждом уральском комитете РСДРП создавались три дружины. Одна известная всем, куда привлекались рабочие, и две тайных. Они так и разбивались на первую, вторую и третью».

Собственно, «боевая» работа велась второй дружиной, в состав которой входили так называемые «десятки» (отряды), укомплектованные молодыми людьми, не нашедшими себе другого дела в жизни и ставшие боевиками.

Каждый «десяток» имел свое специальное назначение: отряд разведчиков, отряд саперов (закладывать мины), отряд бомбистов (кидать бомбы), отряд стрелков; при второй дружине состоял отряд мальчиков-разведчиков и распространители партийной литературы, а также мастерские бомб и другие подобные предприятия. Боевики второй дружины работали в подпольных типографиях, подделывали печати. Во главе каждого отряда («десятки») стоял десятский. Отряды в свою очередь разбивались на «пятки».

Что же делали боевики? Занимались традиционным для российских революционеров делом.

Во-первых, убивали не только не только полицейских, чиновников, но также «черносотенцев» и других неугодных руководству партии и организации лиц. Во время многочисленных терактов гибли не только объекты покушений, но и случайные лица.

Во-вторых, занимались добычей денег необходимых для проведения агитационной работы (изготовление и распространения печатной продукции), оплаты труда профессиональных революционеров и живущих за границей руководителей партии, а так же на другие нужды. Метод добычи денег был общеизвестен — вооруженные грабежи или, как их называли большевики — «эксы», экспроприации. «Брали» кассы, конторы, нападали на транспорты с деньгами. Бомб и патронов не жалели, случайные люди гибли десятками.

Боевики тщательно готовились к каждому убийству и грабежу — собирали сведения, чертили планы, готовили ключи, оружие, тщательно продумывали все организационные детали.

Занимались боевики и рэкетом, то есть обкладывали богачей данью под угрозой смерти. Кроме того, они осуществляли охрану партийных мероприятий и партийных лидеров.

Вот только несколько эпизодов из жизни одного из известных уральских боевиков — Константина Алексеевича Мячина (он же Яковлев, он же Стоянович): в 1905 году кидал бомбы в казаков; в 1906 году — подготовка к взрыву казарм, метание бомбы в квартиру руководителя черносотенцев; в 1907 году — бросание бомбы в помещение полиции, захват оружия, захват динамита, ограбление почтового поезда с деньгами (взято 25 тыс. рублей), ограбление самарских артельщиков (взято 200 тыс. рублей); в 1908 году — нападение на уфимское казначейство, первое миасское ограбление (взято 40 тыс. рублей), убийство палача Уварова, второе миасское ограбление (взято 95 тыс. рублей). «Убито и ранено со стороны противника, — самодовольно отмечает Мячин, — только при втором миасском ограблении — 18 человек». Свою жизнь он закономерно закончил как руководитель группы лагерей сталинского ГУЛАГа.

Так что Яков Свердлов, при таком богатом опыте, мог в 1918 году самостоятельно или с помощью созданной для этой цели группы заниматься хищениями принадлежащих Советской России ценностей.

На самом деле Яков Свердлов на такие мелочи не разменивался. Ведь у него был реальный шанс «заработать» во много раз больше. Для этого нужно было всего лишь… стать руководителем Советской России. И тогда не нужно прятать драгоценности в сейфе и опасаться чекистов. Кто знает, как поведет себя Владимир Ленин. Вдруг решит навести в стране порядок или наказать расхитителя. Поэтому схватка за власть между Владимиром Лениным и Яковом Свердловым носила не только политический, но и экономический (доступ к ресурсам и гарантия сохранности имущества) характер. Этим она принципиально отличалась от противостояния Льва Троцкого и Иосифа Сталина. Последнего интересовал лишь политический компонент.

С другой стороны, можно допустить, что Владимир Ленин прекрасно зная дореволюционное прошлое Якова Свердлова и его криминальные таланты, мог объявить ему войну, кроме политической, еще и по экономической причине. Просто «вождь мирового пролетариата» прекрасно понимал, что может сотворить был лидер ОПГ Яков Свердлов, если дать реализоваться всем его планам. В этой связи Лев Троцкий с его идеей мировой революции политически симпатичнее.

Оговоримся сразу, Владимир Ленин никогда не проводил целенаправленной компании направленной на борьбу с коррупцией. Действительно, иногда он принимал отдельные решения в данной сфере, но они не были возведены в ранг государственной политики.

Многие знают драматическую историю борьбы за власть плохого грузина Иосифа Сталина и хорошего внука еврея Владимира Ленина. Если верить историкам и журналистам, то первый был непревзойденным мастером интриг, придумавшим множество уникальных комбинаций для устранения от власти политических противников, а второй — благородным политиком. Один из мифов советской истории.

На самом деле у Ильича был значительно больший опыт политической борьбы, чем у бандитов Якова Троцкого и Льва Сталина. Пока оба добывали деньги на революцию с помощью «эксов», Владимир Ленин боролся с политическими противниками в руководстве партии большевиков. Жажда личной власти оказалась у «вождя мирового пролетариата» сильнее, чем, например, организация мировой революции. Разумеется, он хотел победы социализма во всем мире, но при условии, что именно он станет во главе этого процесса. А тех, кто противился этому и критиковал Советскую власть за однопартийную диктатуру и цензуру, он уничтожал — в прямом смысле этого слова. Не важно, были ли это внутриполитические партнеры типа партии эсеров или внешнеполитические — германские коммунисты. Последние не могли простить Владимиру Ленину не только нарушения демократических ценностей, что поделаешь, ну, не понять западному человеку российского менталитета, привыкли на Руси к «царю батюшке», своему или чужому, но и подписания Брест-Литовского мира. Добавьте к этому отказ Владимиром Лениным поддержать организованную германскими революционерами пролетарскую революцию. Это и понятно. Ведь если в аграрной Российской империи большевики совершили государственный переворот, будем называть вещи своими именами, то в индустриальной Германии планировалась пролетарская революция. Нетрудно предсказать, что в случае победы последней Владимир Ленин лишился бы своей власти. И отстранили его левые коммунисты, входящие в состав советского правительства[58]. Это только в официальной советской истории руководство партии большевиков в первые годы нахождения у власти демонстрировало «командный дух» и четко выполняла указания Владимира Ленина.

В жизни все было по-другому. На руководство страной в 1918 году претендовали два еврея (опять «иудейский след» — что поделаешь, такая история была у России вначале прошлого века) Яков Свердлов и Лев Троцкий. Хотя у каждого была своя цель.

Первому было достаточно стать во главе Советской России и управлять ей, как когда-то он руководил бандой уголовников, занимающихся экспроприацией ценностей на нужды революции. Разумеется, о себе любимом он тоже не забывал и аккуратно складывал драгоценности в сейф. Мог ли он управлять государством или бы ему пришлось через пару месяцев с накопленными богатствами? Скорее всего, смог. Сейчас бы мы назвали его талантливым топ-менеджером. После его смерти тот же объем работы пришлось выполнять четверым, но и они не могли так же эффективно подбирать кадры. Яков Свердлов, благодаря своей феноменальной памяти знал биографии множество членов партии и всегда выбирал оптимальный вариант. Аналогичную технологию позже использовал Иосиф Сталин. С другой стороны, он был слабым политиком. Привыкшей к административной работе, он не мог свободно ориентироваться в происходящих в мире событиях. Впрочем, это не мешало ему активно претендовать на высший пост в государстве.

А второму, Льву Троцкому, хотелось раздуть пожар мировой революции и стать во главе этого движения. Его материальные запросы были скромнее (предпочитал бриллиантам счет в банке), хотя и он любил покушать хлеб не только с маслом, но и черной икрой. Да и организатором он был не очень удачливым, и в политике он тоже слабоват оказался. Предсказанный им пожар мировой революции так и не разгорелся. Зато амбиций было сверхмеры.

Оба пользовались поддержкой не только в руководстве партии, но и в стране — среди коммунистов. Голодавшие и обнищавшие рядовые члены партии им были готовы простить их еврейское происхождение. Ведь они не знали, что их кумиры живут лучше, чем дореволюционные миллионеры. Правду об этом им побоялся сказать даже Иосиф Сталин в 1937 году. Да и мнением граждан страны в 1918 году никто уже не интересовался, после разгона Учредительного собрания и политической расправы над партией эсеров.

В Советской России, как и в любой другой пораженной вирусом коррупции стране, богатство напрямую зависело от властных полномочий. Чем больше у человека власти, тем он богаче. При этом официальная зарплата и все льготы руководителей страны даже не позволяли поддерживать прожиточного минимума. Так, зарплата наркома в 1919 году была 2000 рублей в месяц, а катушка ниток в 1921 году стоила — 1200 рублей.

Почему Советская Россия не стала самым коррумпированным государством в мире? Просто большинство сотрудников государственного аппарата, в отличие от вождей большевиков, были честными и фанатичными коммунистами. Именно они протестовали активнее всех против введения НЭПа, т. к. считали его возвратом к старому строю.

Читая лаконичное и схематичное изложение хроники оттеснения Яковом Свердловым Владимира Ленина от власти не следует забывать, что победившему в этой схватке досталось бы право распоряжаться несметными богатствами Российской империи. А это ведь не только ее природные ископаемые, но и сельскохозяйственное производство (с промышленностью сложнее — ее нужно было восстановить), а так же ценности (золотой государственный запас и частные сбережения). Мы не говорим о такой мелочи, как церковное золото и произведения искусства. В начале двадцатых годов прошлого века все это началось экспортироваться за границу, а основной доход от этого «бизнеса» оседал на личных счетах в заграничных банках отдельных руководителей страны, а так же шел на оплату их роскошной жизни. И только окончательный приход к власти Иосифа Сталина в 1931 году прекратил разграбление страны.

По мнению ряда историков, Яков Свердлов начал активно оттеснять Владимира Ленина весной 1918 года. В марте-апреле он начал выступать в качестве посредника и «третейского судьи» между различными политическими группировками. В мае-июне он берет на себя функции «генсека» и начинает выполнять всю партийную работу, в т. ч. подбор и расстановку кадров. Обладая феноменальной памятью, он знал биографии тысяч партийных функционеров, и его мнение учитывалось при назначении коммуниста на тот или иной руководящий пост. Фактически он сделал то, в чем позже обвинят Иосифа Сталина — расставлял в аппарате своих людей. И того, и другого в борьбе за власть поддерживали функционеры среднего звена.

Если рассмотреть ситуацию более внимательно, то Яков Свердлов при Владимире Ленине оказался в роли партийного комиссара. Была тогда такая практика, когда большевики, не доверяя бывшим царским специалистам, в первую очередь в армии, назначили своих контролеров — комиссаров. Так что Яков Свердлов фактически присматривал за Владимиром Лениным и занимался партийной работой.

Уже 13 мая 1918 года с докладом «Тезисы ЦК о современном положение» на Московской общегородской партийной конференции выступил Яков Свердлов.[59] Для знающих людей это показательный факт. Московская парторганизация считалась главной среди местных парторганизаций не только из-за географического положения, но и входящих в ее состав парторганизаций. Согласно партийному уставу все коммунисты должны состоять на учете в одной из первичных партийных организаций по месту работы, учебы и проживания. Понятно, что вся столичная партноменклатура была членами московских первичных парторганизаций.

Через неделю, 18 мая 1918 года, в протоколе заседания ЦК ВКП(б) фамилия Свердлов стоит на первом месте. Это можно считать случайностью, если бы на следующей день, на аналогичном мероприятии, все вопросы, за исключением одного, поручено решать: Якову Свердлову, Льву Троцкому, другим большевикам, но только не Владимиру Ленину. Ему лишь поручили: «провести через Совнарком разрешить т. Стеклову присутствовать там».

К сожалению, протоколы заседания ЦК с 19 мая по 18 сентября 1918 года не сохранились. Поэтому мы не сможем узнать, какие еще мелкие технические поручения доверяли Владимиру Ленину. Зато известно, что Яков Свердлов не раз спорил с членами ЦК и добивался принятия нужных ему решений. Такое могло быть лишь в одном случае, если Владимир Ленин утратил часть своего авторитета в руководстве партии, и его мнение можно было игнорировать[60].

В истории этот заговор известен как покушение члена партии эсеров Фанни Каплан на русского Владимира Ленина 30 августа 1918 года на территории завода Михельсона в Москве. Мы не будем в очередной раз пересказывать общеизвестную историю про то, как полуслепая и полуглухая еврейка с серьезными отклонениями в психике смогла с расстояния пяти метров, стреляя одновременно из двух «стволов», попасть четыре раза в жертву, ранить случайную прохожую (позже эту женщину объявят убийцей и в течение месяца допрашивать в ВЧК, арестовав заодно ее мужа и детей), а потом скрыться с места преступления. Многочисленные свидетели не только не запомнят ее лицо, но даже в чем она была одета. Один из пистолетов не могут найти до сих пор, а второй обнаружился через год дома у сотрудницы ВЧК, которая участвовала в первом обыске задержанной. На допросе дама расскажет историю про то, как она обнаружила браунинг в портфеле у задержанной, но вместо того, что бы сдать куда следует, решила хранить его дома. Наверно, в качестве сувенира. Ей поверили и не трогали до 1934 года, когда она снова попала в поле зрения НКВД. Дальнейшая ее судьба неизвестна. А изъятый при обыске пистолет, известный как «браунинг за № 150489» все годы советской власти занимал почетное место в одной из витрин музея Владимира Ленина в Москве.

А вот с Фанней Каплан произошла другая невероятная история. После двух допросов в ВЧК, где она ничего не смогла сказать интересного, кроме своего типичного революционно-эсеровского прошлого — полжизни провела на каторге и в ссылке, ее по приказу Якова Свердлова доставили в Кремль, был там свой «следственный изолятор» (помещения, ключи от которых были только у коменданта Кремля Павла Дмитриевича Малькова и туда не имел доступа Феликс Дзержинский) и после пары допросов расстреляли. Опять же, по приказу Якова Свердлова. А труп сожгли, предварительно облив его бензином. После этой процедуры опознать «террористку» стало невозможно[61].

Кто на самом деле стрелял во Владимира Ленина, и какие доказательства участие в этой акции Якова Свердлова — желающих услышать ответы на эти вопросы, мы адресуем к книгам: Юрия Георгиевича Фельштинского «Вожди в законе»[62], Николая Александровича Зеньковича «Покушения и инсценировки: От Ленина до Ельцина»[63]; Бориса Николаевича Сопельника «Три покушения на Ленина»[64] и Николая Михайловича Коняева «Гибель красных Моисеев. (Начало террора 1918 год)[65]. Там все подробно написано. А тех кого не удовлетворит высказанные авторами этих произведений версии, рекомендуем внимательно изучить сборник документов «Дело Фани Каплан или кто стрелял в Ленина»[66].

А мы остановимся еще на одном эпизоде борьбы Якова Свердлова и Владимира Ленина. Последний после ранения понимал, что в него стреляли свои, и поэтому потребовал, что бы его осматривал врач, которому он доверял. Таким медиком оказалась жена Бонч-Бруевича — член коллегии Наркомздрава и большевичка с 1902 года Вера Михайловна Величкина. Фактически, с 1902 года она была лечащим врачом Ильича. Ей и еще двум женщинам выполнение клятвы Гиппократа стоило жизни. Через несколько дней, после отправки пациента в Горки, они внезапно умерли от… «испанки» (одна из разновидностей гриппа). А после возвращения Владимира Ленина из вынужденной изоляции в Кремль от той же самой болезни умер и Яков Свердлов. Наверно, кремлевская разновидность «испанки» как-то странно действовала на больных и была незаразна. Например, у лежащего в гробу Якова Свердлова была перевязана голова, в бреду он, что ли бился ей о стены. Другой странный факт. Перед смертью его посетил Владимир Ленин и не побоялся заразиться, хотя его организм еще полностью не восстановился после ранения. Да в Кремле, кроме трех женщин, в то время больше никто не умер от гриппа.

Официальная версия звучит примерно так. В конце февраля 1919 года он вместе с группой партийных функционеров поехал на поезде в Харьков (тогда столица Украины) на III съезд республиканской компартии и съезд Советов Украины. По дороге, во время остановке в Курске, он простудился и в столицу Украины приехал уже больным. Вот только этого никто из сотен общавшихся с ним людей не заметил, да и к врачам он почему-то обращаться не стал. Вечером 27 февраля 1919 года поезд отправился в обратный путь. На станции Орел (меньше 400 километров до Москвы) митинговали местные железнодорожные рабочие. Так в официальной версии деликатно именуют их забастовку. Местное начальство, зная ораторские способности Якова Свердлова, попросила выступить его на собрание. Оратор долго и вдохновенно вещал про создание Третьего Коммунистического Интернационала (сообщение о нем было напечатано в газетах накануне вечером). А вот что было дальше — никто не знает. Известно лишь, что поезд в Москву прибыл только 11 марта 1919 года. А через пять дней он скончался.

Полуофициальная версия смерти Якова Свердлова звучит так. Во время митинга в Орле кто-то из недовольных большевиками рабочих железнодорожных мастерских кинул в оратора камень и пробил ему голову[67]. Это и стало причиной смерти «заказчика» убийства Владимира Ленина. А может его «заказал» сам Владимир Ленин, когда выяснил, чья рука направила в него браунинг на территории завода Михельсона. Этого мы никогда уже не узнаем.

Вернемся к рассказу Петра Фролова».