Суд народа. Тайны Великой чистки

— Бывшие…, — поправил он, — Теперь они полноправные советские граждане и выполняют специальные задания командования пограничных войск. Они нам границу будут помогать охранять, — и, увидев недоумение на моем лице, пояснил, — Ловить нарушителей еще до того, как незваные гости появилась на нашей территории. Сегодня к вечеру они должны одного такого доставить.

И действительно, «партизаны» вечером привели корейца.

— Агент японской разведки, — сообщил мне Аргунов, выслушав короткий доклад одного из китайцев и указав на пленника.

— А дальше что? — спросил я, не зная как реагировать на факт похищения иностранного подданного, пусть даже и шпиона. Вот если бы его захватили с поличным на нашей территории, тогда все понятно. А так это грубое нарушение международного права, как и рейды «партизан». Хотя и японцы проделывали тоже самое — пытались похищать советских пограничников и регулярно перебрасывали через границу шпионов и диверсантов.

— Дальше все просто. Партизаны на свою базу — тренироваться и готовиться к следующему рейду. Этого, — он взглянул на «агента японской разведки», — в отряд для допросов, а тебе на заставу. Доложишь обо всем случившимся своему непосредственному начальнику и забудешь обо всем, что видел и слышал сегодня.

Вот примерно при таких обстоятельствах я встречался с Аргуновым до того дня, когда он появился на заставе с подозрительным типом одетым в форму комиссара госбезопасности 3-го ранга.

Гости сразу проследовали в домик, где находился штаб и комната Красного уголка. Через несколько минут меня вызвал командир — начальник заставы Махалин Алексей. Войдя в комнату и четко доложив о своем прибытие, я смог более детально рассмотреть незнакомца.

Спутник старшего лейтенанта мне сразу не понравился. Типичный местечковый еврей с усиками как у Гитлера. На гимнастерке две награды: орден Красной Звезды и орден Ленина. Взгляд у визитера был какой-то испуганный и затравленный. Словно его поймали за подготовкой чего-то противозаконного. Подозрительным было еще и то, что несмотря на высокое звание и боевые ордена, держался он как-то сковано и испуганно озирался по сторонам, словно опасаясь чего-то.

Оба пограничника выглядели сильно растерянными и смущенными, словно им приказали выполнить что-то противозаконное. Что именно, я понял, когда услышал распоряжение начальника погранзаставы:

— Завтра утром, с 5 до 8 часов, организуешь «окно» на 7-м участке. Из Маньчжурии должен прийти агент, на встречу с… — он вопросительно взглянул на Аргунова.

— Комиссара госбезопасности 3-го ранга, — поспешно подсказал офицер пограничной разведки и добавил, словно боялся, что Махалин случайно скажет что-то лишнее, — Мы сами пройдем на 7-ой участок и вернемся обратно самостоятельно. Все секреты и дозоры в районе проведения встречи нужно снять!

Вот что вызвало смущение и растерянность обоих пограничников! Непонятно кем (для автора мемуаров — прим. редактора) отданный приказ о том, что встреча неизвестного комиссара 3-го ранга с агентом пройдет без контроля со стороны офицеров погранзаставы! Разумеется, граница на 7-ом участке будет оставаться «на замке», правда для всех, кроме гостя. Фактически в течение нескольких часов он будет находиться на нейтральной полосе! А вдруг его решат захватить японцы! Неделю назад на заставе соседнего погранотряда трое японцев попытались похитить советского пограничника. Двое находившихся в секрете бойцов уже приготовились захватить нарушителей, но внезапно взлетевший фазан заставил самураев обратиться в паническое бегство.

— Вам все ясно? — жестко произнес Махалин, обращаясь ко мне, и поспешно добавил, опасаясь моих возражений, — тогда выполняйте!

— Никак нет! — четко отрапортовал я, — Считаю данное распоряжение нарушением приказа начальника погранотряда от 15 апреля, согласно которому категорически запрещается находиться в приграничной полосе в дневное время суток военнослужащим пограничной охраны в одиночку, а тем более представителей среднего командного состава погранотряда. Требую письменного приказа командира погранотряда или лица его замещающего!