Суд присяжных

Самое занятное, что виноватой во всем оказалась Нюта. Как обычно, она вышла накануне из дому около одиннадцати утра. Минут тридцать спустя врач-швейцарец, живший через три двери от квартиры Нюты, позвал консьержку:

— Где-то утечка газа. Надо бы проверить.

Консьержка поднялась наверх, постучала в две-три квартиры. Несколько жильцов собралось в коридоре, и кто-то заметил:

— Скорее всего это у госпожи д'Орваль. Она все еще в отъезде?

— И вернется не раньше чем через месяц, а то и два, — ответила консьержка.

Пустячный случай, но от нечего делать жильцы не расходились.

— У вас нет второго ключа от квартиры?

— Нет, его забрал молодой человек.

— Понятно: секретарь, — съязвила толстая дама с вытравленными белыми волосами.

— Не позвать ли слесаря?

Но врач-швейцарец осмотрел замок:

— Погодите. Похож на мой… Я попробую, не подойдет ли мой ключ.

Ключ подошел. До тех пор никто не замечал, что у доброй дюжины дверей в доме одинаковые замки.

Несколько человек вошли в квартиру.

— Странный запах.

— Пахнет затхлостью, а не газом.

Они не упустили случая осмотреть всю квартиру.

— Вам не кажется, что она просторнее нашей? А я думал, что все квартиры здесь одинаковые.

— Не совсем. Из-за лоджий.

— Они спали в одной комнате?

— Да нет, за этой комнатой есть еще каморка.

Жильцы собрались уже выйти и искать утечку газа в другом месте, но консьержка задела ногой шнур и нагнулась. Это был шнур от электрического утюга. Она подняла утюг, чтобы поставить его на место.

— Вроде бы волосы, — воскликнула она, и на лице ее появилось брезгливое выражение.

Утюг был запачкан какой-то темной массой, к которой прилипли волосы.

— Что вы говорите?

— Говорю, похоже на…

Врач, не менее любопытный, чем все остальные, нагнулся над утюгом и немедленно объявил:

— Это, без сомнения, волосы госпожи д'Орваль — она как-то была у меня. А это…

— Вы утверждаете…

— Да, утверждаю: тут кровь, а утюгом воспользовались, чтобы…

Пять минут спустя явился вызванный консьержкой полицейский. Он ничего не стал делать до прибытия комиссара полиции, только запер квартиру. Комиссар задал несколько вопросов и позвонил в уголовную полицию.

Суматоха продолжалась весь день. Сначала приехал судебный врач вместе с инспектором, потом, около пяти вечера, собрались сотрудники прокуратуры, согласно требованиям закона: товарищ прокурора, судебный следователь и письмоводители. Никто больше не вспоминал о запахе газа, и Нюта, возвратившаяся в половине первого, обнаружила, что у нее открыта газовая конфорка.

Все время в коридорах и на лестницах толпились люди. Раз десять консьержку вызывали наверх, чтобы задать ей одни и те же вопросы. В конце концов она не выдержала:

— Я ведь уже все сказала. Уезжали утром, в шесть, на такси, я слышала шум мотора.

— Вы их видели?

— Я же толкую вам, что молодой человек разбудил меня и сказал, что они уезжают.

— Значит, вы его видели?

— Вот как вас вижу.

— Вы видели госпожу д'Орваль, я хотел сказать — госпожу Ропике?

— Можете называть ее д'Орваль, тут все ее так называли.

— Ее вы тоже видели?

— Да.

Она не лгала, но на мгновение заколебалась, словно уличенная в дурном намерении. Да, по правде говоря, она не была уверена в своих словах.

— Это очень важный вопрос, прошу вас, подумайте.

Вы подтверждаете, что в то утро видели госпожу д'Орваль?

— Да, видела.

Ну и что? Пусть будет так, она не станет отрекаться от своих слов.

— Как была одета госпожа д'Орваль?

— Этого я не заметила.

— Она говорила с вами?

— Не помню… Нет.

— Она простилась с вами?

— Да где мне все это упомнить? Вы с вашими вопросами совсем меня затуркали, а у меня ребенок один.

«Эклерер» печатал не все подробности, а лишь часть их вместе со старой фотографией Констанс Ропике, обнаруженной в одном из ящиков комода. В конце заметки сообщалось:

«Полиция усиленно разыскивает секретаря потерпевшей Луи Берта, известного под кличкой Малыш Луи, ранее уже привлекавшегося к ответственности».

Сидя на террасе. Малыш Луи с невозмутимым видом читал газету. Он поднялся и направился к киоску.

— Есть у вас «Ле Пти Вар» или «Ле Провансаль»?

Он просмотрел их, чтобы убедиться, пишут ли о нем, но там ничего не оказалось. Очевидно, корреспондент из Ниццы не успел продиктовать свое сообщение по телефону.

— У вас больше не осталось «Эклерер»?

— Один, последний, для повара из «Гранд-отеля».

— А сколько вы их получаете?

— Восемь.

Луи сохранял спокойствие. Увидев его на площади в тени эвкалиптов, когда на церковных часах пробило одиннадцать, никто не заподозрил бы…

Пароход на Тур-Фондю уже отходил, на него не успеть. Другой отправится через два часа. Правда, он мог бы нанять моторку, в порту их полно.

— Вчера вечером ты была недобрая, — грустным голосом сказал он служанке, вернувшись в кафе.

Он и в самом деле был огорчен ее неуступчивостью.

— Принеси мне счет.

— Вы уезжаете?

Он чуть было не ответил: «Если не помешают» — и поднялся в номер уложить чемодан.

Глава 9

Окна номера выходили на площадь и были открыты.

Вот почему, бросая как попало в чемодан свои вещи, Луи увидел по ту сторону большого ослепительного квадрата, окаймленного тенью эвкалиптов, открывшуюся дверь почтового отделения.