Суд Проклятых

В лицо Максу подул странный ветерок, напоённый запахами трав и цветов, словно он находился на Земле, в весенней степи, чудом сохранившей за тысячелетия властвования человека своё разнообразие и жизненную силу. Мёд и полынь, водяная пыль от неведомого источника, и прокалённый солнцем песок на губах… И ему стало легче. Боль не оставила тела, но стала глуше, спрятавшись где-то на задворках сознания. Мысли потекли ровно, сильно, с ясностью, которая и при жизни была редко достижима, а уж здесь… «В этом месте, времени, или чем оно там является, — подумал Телль, — Очень сложно сохранить себя дольше, чем требуется окружающему миру, чтобы тебя переварить». Чьи это были слова, кто это подумал — он сам, или его неведомый гость-невидимка, Макс не знал. Но чуял, что это правда.

— Спасибо… — кивнул Телль в ответ. — Так намного лучше…

— Да. Я сожалею, что не могу большего, но и это — уже очень много, — голос дрогнул. — Времени мало, потому я буду краток…

— Погоди! Я признателен тебе за помощь, но объясни, что происходит? Кто эта скотина, что держит меня здесь? Зачем ему — я? Почему…

— Ох уж это вечное людское любопытство! — теперь чувствовалось, что гость в равной степени восхищён и раздосадован. — Даже перед гибелью души, и разрывом цепочки перерождений человек остаётся человеком, и задаёт мириад вопросов… Впрочем, никто и никогда не спрашивает того, что ему по-настоящему нужно. Ладно. Я утолю твою жажду знаний, Телль. Та «скотина», как метко выразился ты — хотя, как только его не называли те, кто лишился тела, или души по его вине — один из немногочисленного древнего народа, что существовал ещё в незапамятные времена, и прошёл долгую дорогу развития за миллионы лет до человечества. Они давно уже не имеют тел, и ушли, в большинстве своём, в чистую энергию, слившись со Вселенной… Таких, как он — остались считанные единицы. Почему они не покинули тварный мир? У кого-то есть долг, кто-то оказался не готов к переходу, а некоторые… некоторые решили, что могут схитрить.

— Схитрить? Древние? Погоди, ты говоришь про строителей Лабиринта? — Макса разрывало на части любопытство. — Но как могут такие существа оказаться такими… такими… тварями?

— Они — далеко не боги. Хотя, знают и умеют очень много… — теперь гость сожалел о чём-то. — Та сущность, которую ты знаешь, как Актёра, Венецианца, или Посланника, выполняет свою определённую функцию, и этот долг ему порядком поднадоел за тьмы веков. Он хочет только одного — свободы. Свободы от долга, возможности менять тела, жить, любить, наслаждаться…

— Это достойное желание, но причём тут я? — Макс с трудом удержался, чтобы не вскочить на ноги. — Какого чёрта он держит меня здесь, пока моё тело умирает там?

— Этого я, увы, не знаю… — голос дрогнул, словно от боли. — Но то, что вы связаны воедино с Посланником — это факт. Ты… Вернее, твоё тело — почти идеальное вместилище для души Актёра, и может сохранить большую часть его сущности и возможностей. Сейчас же оно занято кем-то другим, не им и не тобой. Тем, кого вышвырнут из реальности, и только по случайности он выжил, занесённый в твоё тело.

— Кто он, этот несчастный? — Телль крепко сжал сцепленные пальцы, и, помолчав, спросил: — Что будет дальше?

— Его имя не скажет тебе ничего. Но факт остаётся фактом — Посланник не получил, и не получит тела. Сейчас он пытался соблазнить тебя, чтобы ты захотел вернуть себе своё… Такие, как он, не могут, или не хотят делать некоторые вещи без прямых просьб. Но ты сам не захотел его просить. Правильно, на мой взгляд. Теперь ему не останется ничего иного, кроме как самому найти себе тело, создать, украсть или добыть другим способом. Макс, ты подал ему очень хорошие идеи, надо признать…

Над морем громыхнуло, словно где-то начиналась гроза.

— Времени совсем не осталось… — невидимый гость тяжело вздохнул. — Твоему телу помогут продержаться немного дольше. Надеюсь, что вероятности совместятся удачно, и мы ещё встретимся.

— Кто ты? — тихо прошептал Макс, роняя слёзы, и ощущая, что неожиданный гость оставил его в одиночестве. — Почему ты помогаешь мне?

Ответа он уже не ждал, но продолжал надеяться на чудо.

Контур пирамиды вдалеке померк и растворился в звёздном сиянии, оставив после себя призрачные всполохи огня, сложившиеся в слово «Прометей».

19.2. Олеш Граут. Изъятие

Жилые башни Кастл-Тауэр,

Восточный район, Большой Лондон

9 мая 2278 года

В комнате на одном из верхних этажей километровой башни комплекса Кастл-Тауэр, уставившись в многочисленные голографические матрицы, Олеш выстукивал по контактной доске сложный ритм. Стаккато быстрых касаний тонких сильных пальцев по поверхности стола ложилось в контрапункт с ударами дождевых капель в силовой экран окна, тонко гудевший. По экранам ползли строчки кода, логи, отметки транзакций, графики и кривые аналитических программ, иногда прерываемые всплывавшими и снова уходившими в водоворот информационного Мальстрима окнами видеосвязи. Граут работал.