Суд Проклятых

Откуда-то он знал, что подобные операции — не редкость, по крайней мере, были распространены раньше, до заключения его в киборга. Перенос сознания на твердотельный носитель, подготовка тела, замена головного мозга специальным интерфейсом, подключение кибермозга… Вуаля. Человеческое тело и электронный мозг. «Получите и распишитесь…» Но в последнее время популярность подобного рода операций резко снизилась — слишком уязвим был кибермозг к внешним влияниям, взлому, сетевым атакам… Поднять и настроить хорошие «экраны» могли только специалисты-сетевики, а таких было немного. Обычному же обывателю хватало и куска биомассы между стенками черепа. Да, быстродействие меньше. Да, память несовершенная. Но зато — ешь-пей в своё удовольствие, люби жизнь, и двигайся в могилу, так сказать, не приходя в сознание. «Зачем нужен кибермозг? Ведь от него же поумнеть можно!» — вспомнился Решке эпизод какого-то голошоу, и он скривил потрескавшиеся губы в кривой усмешке.

— Надеюсь, за этой дверью находится большой-пребольшой шоколадный торт с глазурью… — прошептал он, пытаясь сообразить, как опирается этот древний биомеханизм. — Размером с киборга. На меньшее я не согласен!

— Ладонь на идентификатор положи, гой ты еси, — донеслось из незаметного динамика над перепонкой. — Правее, правее…

— Я не понял, кто кого сношает?! — притворно возмутился Двадцать Шестой, шлёпнув ладонью по незаметной панели сканера. — И, главное, куда?..

Перепонка треснула, нехотя уползая в стены. В большой комнате за ней, обшитой всё тем же янтарным метапластом, был сервирован стол, уставленный судками и источающими пар блюдами. Запахи, доносившиеся от стола, могли вызвать слюнотечение даже у трупа, а Решка сейчас чувствовал себя живым, как никогда. И едва не захлебнулся.

— Оделся б ты, добрый человек… — откуда-то из-под потолка прокряхтел голос искина. — Нечего тут телесами отсвечивать, ничего нового для себя я всё равно не открою в человеческой анатомии.

Решка смутился, осознав, что полностью обнажён, и, прикрыв ладонями пах, добрался до пакета, лежавшего в кресле. Одевшись в свободные серые брюки-трансформеры, бежевую рубашку из искрящейся моноткани и лёгкие спортивные туфли, он почувствовал себя намного лучше, и приготовился приступить к трапезе.

— Мемета, подскажи, пожалуйста, сколько времени прошло с момента моего отключения? — попросил Двадцать Шестой, смакуя прохладную воду, налитую в высокий тонкий стакан.

— Три стандартных дня и восемь часов, причём эти часы ты бессовестно продрых, агент… А оперативная задача ждать не будет, знаешь ли, — искин вздохнул. — Так что кушай, приходи в себя, и начнём работать.

Посреди безбрежного моря, заполненного спрессованными за долгие века и тысячелетия криками чаек, шелестом волн, набегающих на песок далёких берегов, треском раскрывающихся парусов древних кораблей, и дивным вкусом выдержанных китовых песен, на маленьком плоту лежал, раскинув ноги и заложив руки за голову, человечек в белых одеждах, и мечтательно смотрел в нависающее небо. Вместо звёзд над ним проплывали окутанные сияющим газом галактики, сталкивающиеся и разлетающиеся, плюющиеся яркими выбросами джетов сверхмассивных чёрных дыр, и осыпающиеся сверкающим прахом выгоревших светил.

Человек наблюдал за этим небывалым зрелищем, похохатывая при особо крупном слиянии группы галактик, или при взрыве чёрной дыры, выбрасывавшей всю накопленную массу и энергию в исполинском всплеске жёсткого излучения. Ему было хорошо и спокойно здесь, в этом маловероятном океане, населённом видениями и мечтами сотен миров, о его плотик тёрлись спинами мерцающие миллионами звёзд рыбы-вселенные, и игривые мальки-миры запрыгивали на крепко сбитые доски.

Когда-то и где-то он был. Иногда даже вспоминались и короткое имя, и фамилия, словно взятая из древней легенды о стрелке, и название какого-то далёкого мира… Макс. Макс Телль. Марс.

Но волны так ласково качали его колыбель, что он снова и снова погружался в сладкие чужие грёзы.

Ему было хорошо…

А кто-то смотрел на него, из далёкого далёка, и тихо шептал: « Макс, пожалуйста, потерпи ещё немного… Не забывай себя. Не забывай…»

Интерлюдия 1

2270 год

Женщина на вершине тонущей в тумане башни-небоскрёба замерла, и оставалась неподвижной очень долго. Тело казалось статуей из чёрного металла, и только блестящие глаза на бледном лице медленно двигались, провожая огромную желтоватую Луну. На поверхности спутника можно было различить серебряные блёстки сооружений, огоньки двигателей, тончайшие сеточки орбитальных верфей и короткие запятые станций обороны…

Но взгляд необычно удлинённых к вискам глаз, из-за которых облик этой леди казался диким и хищным, не замечал созданного человеческими руками. Она впитывала силу древней забытой богини. Взывала к застывшим тысячелетия назад слезам и крови, молитвам и хвале неисчислимых верующих в Ночь — Никту, Дургу, Гекату, Эрешкигаль… Грабила этот невероятно щедрый мир, лишённый сильных, но исполненный накопленной веками Силы. Выпивала его… и не могла насытиться.