Суд Проклятых

Третий, приземистый, почти кубический медведик, покрытый густой коричнево-золотой шерстью, был затянут в оранжевую ткань, и носил широкий плетёный пояс из кожи. Брезгливо наблюдая за шатающими оппонентами, он шевелил короткими пальцами, с которых обильно сыпались искры, и угрожающе ворчал.

— Моя ваши души вынимать за репки, и в уши засовывать! — местный шаман был не на шутку зол. — Лучший бочка фигули разбить два пьяный кусок драконий помёт! Вы должны мне деньга!

— Да хрен ты с них получишь, Два Куста, — донеслось из скопившегося народа, — они ж последнее пропили, и лыка не вяжут!

— Тогда моя вязать их язык земля, — пыхнул искрами Два Куста, — и дефекация на их могил!

Один из магов, икнув, выпустил язык пламени из-под тоги, опалив остатки бочки…

— Какие странные люди, — Ханна, проталкиваясь сквозь толпу, попутно вывихнула запястья нескольким воришкам. — Но способности потрясающие!

— Хм… Разве же это способности… — грустно заметил Маттершанц, следуя в кильватере судьи, и вздохнул.

Следуя чутью Марка, они шли по заполненным людьми и чужими улицам, лишь однажды задержавшись, чтобы пропустить длинную колонну разнообразно вооружённых всадников с сумрачными лицами, следовавших за штандартом, изображавшим медведя, топчущего дракона. Всадники двигались в почти полной тишине, только звенели кольца доспехов и стучали копыта рослых коней, высекавших искры из мостовой, провожаемые летящим по толпе шепотком: «Наёмники, наёмники… Драконов воевать едут… Сволочи… Задрали…»

Кто кого задрал, осталось непонятным, но уточнять никто не решил.

Следующая сцена, наблюдаемая на большой площади, позабавила Марка сотоварищи, и заставила некоторых из них задуматься…

Под громкие, ритмичные и тягучие, но мелодичные звуки гигантских волынок, на которых прыгали по десятку медведиков, и аккомпанемент барабанов, и каких-то непонятных инструментов, звучанием напоминавшими бас-гитары, на широком пространстве, замощённом ровными квадратными плитками, танцевали несколько сотен аборигенов.

Они мягко, с казавшейся невозможной для плотно сложенных тел грацией, перетекали из одного па в другое, позванивая многочисленными браслетами на руках, ногах и шеях. Все медведики были в белых нарядах из цельного куска ткани, обёрнутого вокруг туловища, и закреплённого поясами и повязками, украшенными колокольцами, и двигались абсолютно синхронно.

Романов прислушался к доносящемуся с другой стороны площади стройному басовитому пению, и с удивлением расслышал исполняемое в несколько растянутом ритме бессмертное произведение древней «металлической» группы Manowar, «Carry On»:

Carry on my sons forever

Carry on when I’m gone

Carry on for when the day is long

For as long as we’re together

Аборигены подхватывали припев, и воздевали руки к небесам. В толпе, окружавшей танцоров, слышались вопли радости и истерические крики…

11.3. Таверна

17 августа 2278 года

Внутри таверна представляла собой череду больших залов, разделённых невысокими перегородками и деревянными решётками, увитыми местным плющом. Стены, изрядно подкопчённые, украшали потемневшие гобелены и лубки, ярко расписанные сценами из местных сказок и легенд. Присмотревшись в ближайшему, Романов с удивлением отметил, что сюжет был посвящён каким-то роботам и странному каракатицеобразному существу…

В первом от входа зале было шумно и грязновато. Теснившийся за массивными столами народ выглядел не очень богато, хотя попадались и несколько волшебников, активно предпринимающие весь комплекс мер по скорейшему переходу в горизонтальное положение — дешёвое крепкое пиво и воняющий сивухой самогон лились рекой. Из культурной программы присутствовали доски для метательных ножей, изрезанные в хлам, пара медведиков-музыкантов в серых шерстяных балахонах с изображение колокольцев, бренчавшие на гибриде лютни и арфы, и дебелые официантки, все, как на подбор, человеческой расы и ростом за два метра.

— Какие ж… — Шут получил подзатыльник от Дока, и немедленно исправился, — женщины!

Прям мечта поэта…

— Да, и на вышибалах экономия… — Ханна внимательно следила, как одна из женщин, подняв возмущавшегося качеством услуг волшебника в голубом балахоне за шиворот, на вытянутой руке несёт его к чёрному ходу. На широком лице бой-бабы были написаны скука и спокойствие, смешанные в причудливых пропорциях.

— Нам туда, — Реверс проводил взглядом волшебника, обвисшего в собственном балахоне, и указал вглубь помещения, за перегородки с плющом. — Там чуть комфортнее… И народ более серьёзный.

— Здесь бывает что-то серьёзное? — скептически осведомился Марк, оглядывая помещение профессиональным взглядом полковника. — Ну, если речь идёт о серьёзных неприятностях, то это возможно. Кетчупа уворуют там, или Рысь кому на ногу наступит…