Суд времени. Выпуски № 01-11

Млечин: Сергей Александрович, можно последний вопрос. Скажите, прошли выборы в Государственную Думу, была принята новая Конституция. Эта новая политическая ситуация превратила президента в диктатора единоличного, который собрал всю свою власть? Он добился цели — можно так сказать?

Филатов: Да нет, конечно. Да я…да могут все свидетели того времени сказать — конечно, этого не произошло.

Млечин: Благодарю Вас.

Сванидзе: Ваше время истекло…

Млечин: Ваша Честь, мы хотели доказать, что Ельцин не преследовал цели стать единоличным диктатором и не стал им.

Сванидзе: У меня есть уточняющий вопрос. Сергей Александрович, если я Вас правильно понял, Вы считаете, утверждаете…это, в общем, не Вы первый это утверждаете, прямо скажем, что реальная власть и возможность принимать серьезные государственные решения были у Верховного Совета и у Съезда, а не у президента?

Филатов: Конечно.

Сванидзе:

И у президента оказались как бы связаны руки, я правильно Вас понимаю?

Филатов: Конечно.

Сванидзе: Скажите, пожалуйста, президент мог, тем не менее, то, о чем говорит сторона обвинения, президент мог пойти на переговоры? Он мог решить этот вопрос посредством долгих, трудных, но…

Филатов: Ваша Честь, это очень хороший вопрос…

Сванидзе: …но переговоров, а не разгонять Верховный совет силой?

Филатов: К сожалению, обстановка между руководством Верховного Совета и президентом с каждым годом ухудшалась, и достигла такой степени недоверия, что, на мой взгляд — я близко был к обоим этим людям — на мой взгляд, было потеряно не только человеческое доверие друг к другу. Мне кажется, даже был некий физический страх, вообще, по отношению друг к другу. Вот в этой ситуации, я много раз разговаривал с Борисом Николаевичем, и когда ему говорил: «Давайте позвоним, давайте там… договоримся». «Я больше встречаться не буду. Этот человек постоянно врет, постоянно…» То же самое говорил Хасбулатов…

Сванидзе: Ну, хорошо, ну может быть…

Филатов: Разобрать их суда у нас не было…

Сванидзе:

Вот вы говорите: «Больше встречаться не буду»…

Филатов: У нас есть Конституционный Суд, но у нас нет суда между руководителями…

Сванидзе: Сергей Александрович, Вы говорите: «Больше встречаться не буду» — сказал Борис Николаевич. Может быть, это… причиной тому был просто его резкий горячий характер? «Вот не буду — и все! Будет по-моему!»

Филатов: Это можно сказать один раз, но когда это повторяется из месяца в месяц, и ситуация ухудшается, ухудшается, ухудшается, то, в общем…

Сванидзе: Спасибо. Спасибо. Сторона обвинения имеет возможность задать вопрос.

Кургинян: Сергей Александрович, скажите, пожалуйста, я правильно Вас понял, что эта Конституция была уже нормальная? Вот та Конституция после поправок, о которых говорит Олег Румянцев, и Вы говорите…

Филатов: Только, пожалуйста, за исключением того пункта, о котором я говорил…

Кургинян: Хорошо. Но в целом — нормальная, да? Такая вот.

Филатов:

За исключением того пункта, о котором я говорил.

Кургинян: Согласен. Сергей Александрович, скажите, пожалуйста,

Филатов: Потому что именно этот пункт сыграл решающую…

Кургинян: Я понял, я понял.

Филатов: Да, да, вот об этом говорите. Не уточняйте так, как вам нравится.

Кургинян: Нет, нет, нет. Как я понял из того, что Вы сказали по этому пункту, эта Конституция была ближе к парламентской, да?

Филатов: Да, конечно.

Кургинян: Правильно? Ну и что плохого?

Филатов:

А я еще раз говорю, неуравновешена…

Кургинян: Ну, была она ближе к плохой…

Филатов: А Вам тоталитарный режим, это что президент единоличная власть, что парламент — единоличная…

Кургинян: Парламент — нет, вы знаете…

Филатов: Подождите, подождите. Тот парламент, который был у нас и его структура — это совсем другое дело. Это не то, что в Англии, в Соединенных Штатах там или еще где-то. Он, вообще, не был даже структурирован у нас, если Вы помните. Поэтому когда все находится в руках у одной какой-то ветви власти, говорить о разделении властей и говорить, вообще, о том, что они равноправны в своей деятельности, невозможно.

Кургинян: Можно я, поскольку я спрашиваю… я никоим образом Вас не хочу … скажите мне, пожалуйста, ну, в парламентской республике тоже есть разделение властей. Я напоминаю, что власть делится на исполнительную, судебную и законодательную…

Филатов: У нас не было разделения властей.

Кургинян: Ну, нет. Предположим, что полнота законодательной власти…

Филатов: Не предположим. Мы говорим о противостоянии.