Суд времени. Выпуски № 23-34

Млечин: Вы тоже разделяете эту версию о том, что снайперы сидели на деревьях часами? Вы тоже верите в эту версию?

Бекман: У нас было… У нас было свое достаточно мощное снайперское движении и, Вы знаете, еще есть…

Млечин: Снайперы у вас были, к сожалению, очень хорошие — к нашему большому прискорбию.

Бекман: К сожалению или к счастью — как хотите.

Млечин: Но Вы… надеюсь, Вы не верите, что даже выдержанный, даже такой выдержанный финн, как Вы, способен часами в мороз сидеть на дереве? Я надеюсь, Вы… Неужели Вы верите в эту историю с «кукушками»?

Бекман: Ну, это какие-то национальные особенности, может быть, я не знаю. Я сам не снайпер…

Млечин: Я не знал, что Вы такой доверчивый. Профессор… говорят, что они доверчивые, но я не знал, что так.

Бекман: …я сам не снайпер, я пропагандист военный, то есть я не знаю.

Млечин: А, понятно. Вот пропагандист военный — это я верю, да. Так Вы… расскажите немножко про финских солдат — интересно. Про советских-то мы знаем хорошо.

Бекман: Ну, естественно, ситуация была такая, конечно, что Финляндия не совсем была демократической страной. До войны, конечно, у нас были определенные элементы нашего государства — политические элементы — они были репрессированы. То есть у нас, естественно, коммунистическая партия была запрещена, практически все просоветские движения политические были запрещены, у нас было достаточно большое количество политических заключенных, у нас были политические процессы против них, и так далее, и так далее. То есть это не совсем такая парламентская демократия, как господин Набутов тут сказал. Еще я хочу напоминать о том, что…

Млечин:

Это как отразилось на…

Бекман: …естественно, когда звали наших солдат — у нас же была огромная вот эта армия, финская армия, до четы… даже больше 400 тысяч солдат, это была огромная армия —…

Млечин: Нет, огромная, огромная — при 3,5 миллионах населения у вас колоссальная армия была, да.

Бекман: …и когда звали, когда получали письмо, они все должны были участвовать, конечно. Если ты не пошел — тогда в тюрьму, где все остальные политзаключенные.

Млечин: Кто-то не пошел?

Бекман: Некоторые не пошли. Конечно, многие не пошли…

Млечин: Много?

Бекман: Но были и случаи, когда они там…

Млечин: Много было? Дезертиров много было?

Бекман: Ну, у нас было такое движение «лесных»… У нас было противостояние «лесных братьев»…

Млечин: Господин Бекман, скажите, примерно, сколько? Потому что число дезертиров в Красной армии известно — к сожалению, очень прискорбному — вот скажите, сколько было финнов?

Бекман:

Ну, я понимаю Ваш вопрос, да — сколько, сколько, да? У меня точных цифр нет, потому что никто не изучал эту тематику до сих пор, но у нас тоже были дезертиры, очень много даже! Но я еще напоминаю о том, что финские спецслужбы до войны, они очень крепко репрессировали именно политические элементы оппозиционные — коммунистов, другие просоветские элементы…

Млечин: Вы хотите сказать, что финны, ваши солдаты со страху воевали так хорошо?

Бекман: Возможно.

Млечин: Большое спасибо.

Бекман: Пожалуйста.

Сванидзе: Так, прошу Вас, Леонид Михайлович — Вам слово, Ваш тезис, Ваш свидетель.