Суд времени. Выпуски № 23-34

Поляков:Любой человек, мало-мальски интересовавшийся, так сказать, историей, русской историей, знает, что в 19 веке было либеральное направление. Было охранительное, было консервативное, было славянофильское. И в зависимости от этого политического направления оценивали роль самодержавия, роль того или иного императора и так далее и так далее. Ты еще скажи, что не бывает либеральной политологии.

Млечин:История — наука. Она одна. Это как физика, как география и…

Стрижак:Вот человек давно просит слово. Пожалуйста.

Овчинский:Я просто в качестве реплики по поводу вашего заявления, что 20 лет наше все телевидение родное работало на идеи Сергея Кургиняна. Извините, я глубоко уважаю Николай Карловича Сванидзе.

Стрижак:Сам он не знал об этом. И Вы работали на Кургиняна?

Овчинский:Но Николай Карлович, самые длительные, ваши длительные сериалы исторические, блестящие, они тоже разве работали на идеи …? Исторические сериалы Парфенова? Это на идеи Кургиняна работало? А других сериалов не было. А других сериалов не было.

Стрижак:Давайте, Николай Карлович.

Сванидзе:

Спасибо, во-первых, спасибо, мне очень приятно это от Вас слышать…

Овчинский:Блестящие передачи.

Сванидзе:Спасибо огромное. Но я при всей своей к собственной персоне симпатии, вполне понятной, я еще не все телевидение. И Парфенов — не все телевидение. И подавляющую часть телевидения составляют не Парфенов, ни я…

Овчинский:Других исторических передач не было. Не было вообще!

Сванидзе:Какие исторические? Речь идет, и Дондурей говорил, не об исторических передачах.

Дондурей:Конечно.

Сванидзе:Хотя и они тоже разные. И очень много документальных фильмов идет авторства не моего, не парфеновского и не млечинского. А совершенно другого. Но речь идет об общем телевизионном вале. О той эстетике и этике, которая пробивается во всех сериалах, в передачах новостей — везде. И это, прежде всего эстетика, конечно, и этика, конечно, — советская.

Теперь, позвольте я все-таки вернусь, поскольку мы говорим сейчас об истории, я не понял чего-то насчет э-э-э… я не понял двух вещей. Во-первых, я не понял Вашей тонкой иронии насчет интереса Леонид Михайловича Млечина к русскому крестьянству. Во-вторых, я не понял, что там… кто там производил товарный хлеб. Речь идет о другом. Если…

Поляков:

Я могу объяснить. Если Вы не поняли.

Сванидзе:Объясните. Потому что первый раз Вы отказались это сделать. Прошу Вас.

Поляков:Да. Товарный хлеб, я чтобы не тратить времени, потому что наша дорогая ведущая смотрела на меня страшными глазами.

Сванидзе:Я думаю, что дорогой ведущей тоже будет интересно.

Поляков:Значит…. страшно… страшно красивыми глазами.

Стрижак:Продолжайте.

Сванидзе:Юрий Вла… Вы как мастер пера и слова можете это сделать кратко. Я уверен. Прошу вас.

Поляков:Ну, так вот, я скажу Вам, дело в том, что в России товарный хлеб производили крупные помещичьи хозяйства и латифундии, а не крестьянские хозяйства.

Сванидзе:

Какое это имеет отношение к коллективизации?

Поляков:Я Вам сейчас скажу. Это имеет огромное отношение, потому что когда крестьяне получили…

Сванидзе:Какое это имеет отношение к уничтожению миллионов русских крестьян? Объясните мне.

Поляков:Да я не об этом говорю.

Сванидзе:А я об этом. А я об этом.

Стрижак:Я хочу обратить Ваше внимание, голосование по коллективизации было, кстати, очень интересное.

Поляков:Для этого надо слушать, чтобы понять об этом. Понимаете, вот в этом различие наших методик.

Сванидзе:Речь идет о коллективизации, не о латифундиях.

Стрижак:

Господа, если позволите…

Поляков:Коллективизация имела свои исторические корни. А о том, что…

Сванидзе:Какие корни? Когда посадили….

Кургинян:Это новая передача.

Стрижак:Они не успокаиваются. Рекламная пауза.

Поляков:Почему я об этом? Потому что мои как раз деды пострадали от этой коллективизации. Но это не отменяет исторических причин коллективизации.

Сванидзе:Вот Ваши пострадали и миллионы других пострадали.

Стрижак:Возвращаемся в эфир. Это программа «Суд времени». Мы ушли на рекламу посреди спора о коллективизации и о хлебе. Хотела я уже завершить эту тему. Но вернемся. Во-первых, покажите нам, пожалуйста, цифры. Я напомню, что программа о коллективизации, казалось бы ни про Сталина, ни про Хрущева, ни про путч. Что-то вот такое давно было, в школе проходили. Вот какая буря была вот по поводу голосования.