Суд времени. Выпуски № 35-46

Млечин:Никто не возражал против того, что, конечно, вокруг Советского Союза должны быть дружественные режимы. Тут, мне кажется, даже спора не было.

Будницкий:Безусловно. Да.

Млечин:Но никто не имел в виду, что туда будут отправлены группы госбезопасности, которые изымут политических врагов и превратят их в подконтрольные государства. Правильно я Вас понимаю?

Будницкий:Совершенно верно. Совершенно верно. И э-э-э, кроме того, не следует забывать, что Советский Союз, Сталин не хотел останавливаться на достигнутом. Ведь были претензии и на некоторые другие территории и страны, в частности, на Северный Иран, на некоторые территории в Турции, на военную базу в Дарданеллах, контроль над Триполитанией — то, что теперь называется Ливией. В общем, СССР претендовал, Сталин претендовал на роль вот такой сверхдержавы и у союзников были опасения в отношении того, как эта сверхдержава будет себя вести.

Млечин:Олег Витальевич, можно я задам такой вопрос? Вот внешняя политика Сталина принесла пользу стране, государству, нашему народу?

Будницкий:Видите, в истории однозначного ответа…

Сванидзе:Завершайте.

Будницкий:…не бывает. Больше вреда, чем пользы.

Млечин:Спасибо.

Сванидзе:Спасибо. Сергей Ервандович, прошу Вас. Задавайте вопросы оппонентам.

Кургинян:Скажите, пожалуйста, вот Вы лично считаете, что Сталин был слабым политиком?

Будницкий:Сергей Ервандович, я не даю ответы «да» или «нет» на такого рода вопросы. Сталин был политиком разным. Сталин, с моей точки зрения, сделал целый ряд крупных ошибок, в том числе в международной области, которые принесли вред нашей стране. Вот мой ответ. Это не означает, что он был слабым политиком. Он был, повторяю еще раз, политиком сильным в том смысле, в каком он в это слово вкладывал и в каких целей он хотел добиться.

Кургинян:Теперь, Вы считаете, что ошибки Сталина сводятся к тому, что он, так сказать, пошел на избыточную конфронтацию.

Будницкий:Да.

Кургинян:

Скажите, пожалуйста, он пошел на эту конфронтацию или эта конфронтация началась сразу после смерти Рузвельта?

Будницкий:Э-э-э, видите ли, э-э-э, с той стороны тоже были сделаны шаги в направлении конфронтации. Еще раз повторил то, что я уже сказал. То, что с моей точки зрения, со стороны Сталина эти шаги были более резкими, и это были такие шаги, которые вызывали ответ.

Кургинян:Теперь давайте просто хронологически, да?

Будницкий:Пожалуйста.

Кургинян:Давайте. 12 апреля 1945 года Посольство США государственное военное учреждение получает инструкцию Трумэна. Все документы, подписанные Рузвельтом, исполнению не подлежат. Следует команда по ужесточению позиции по отношению к Советскому Союзу. Это апрель 1945-го.

Что, это происходит потому, что мы не так избираем правительство в Восточной Европе? Почему это происходит, с Вашей точки зрения?

Будницкий:Ну, во-первых, это один только документ, вырванный из общего контекста отношений, это раз. А во-вторых, западные союзники они опасались того, и этому были уже свидетельства, скажем та же самая политика СССР в Польше, что Советский Союз собирается по существу установить там свою диктатуру через своих ставленников.

Кургинян:Почему они не опасались при Рузвельте?

Будницкий:Мы не знаем, как бы повел себя Рузвельт после окончания войны. Сведение истории к деятельности только отдельных личностей, особенно то, что касается наших западных партнеров, это, с моей точки зрения, не верно.

Кургинян:Но роль личности в истории существует?

Будницкий:Безусловно. Но роль Рузвельта была велика и при Рузвельте была более мягкая политика.

Кургинян:Смотрите, какая у нас есть возможность: Сталин один и тот же. Сначала Рузвельт, потом Трумэн. Политика разная.

Будницкий:Да.

Кургинян:Можем ли мы говорить в этом случае, что разность этой политики определяется изменением политика Рузвельта и политики Трумэна?

Будницкий:Во-первых, отчасти… Ну, конечно, личность президента играет роль очень большую, но не только президента. Это целый комплекс вообще экспертных мнений, взаимоотношений с Конгрессом, документов.

Кургинян:

Теперь скажите, пожалуйста, в апреле 45-го Черчилль распорядился в подготовке плана войны против СССР и назвал этот план «Операцией „Немыслимая“»?

Будницкий:Да, конечно.

Кургинян:Значит, в апреле 45-го Черчилль готовился к тому, чтобы воевать против Советского Союза. Советский Союз тоже готовился?

Будницкий:Сергей Ервандович, Черчилль не любил Сталина, Черчилль не любил ту систему, которая установилась в Советском Союзе, и он боялся, что СССР не остановится на Берлине и пойдет дальше. На этот предмет был разработан некий гипотетический план…

Сванидзе:Завершайте. Время уже кончилось.

Будницкий:Серьезного ничего не было.

Кургинян:Вы можете привести такие планы с нашей стороны?

Будницкий:Нет, не могу.