Судьба

Как оказалось, походные жилища татар были раскиданы не хаотично. Словно круги по воде, широкие полосы юрт расходились от центра круга, в нескольких местах рассеченные узкими проездами-дорогами. Все дороги вели в середину этого пространства. Туда, где виднелся большой шатер и возле него деревянный помост. Несмотря на ночной час, повсюду кипела жизнь: горели костры, ржали кони, передвигались татарские разъезды. Больше всего огней было в центре этого гигантского муравейника, возле главного шатра. В отсветах огней Коловрат разглядел даже целый табун – не то коров, не то волов, – стоявший в специально выстроенном загоне.

– Вот ведь понаехали незваные гости, – сплюнул от досады воевода, прильнув к сосне.

Вокруг лагеря по всей длине выстроились в ряд повозки, сцепленные меж собой. Несмотря на то, что эта сторона лагеря была самой дальней от Рязани, охранялась она тоже неплохо. Вход был возможен только в одном месте, – там отсутствовала повозка. Стерегли его примерно пятьдесят всадников, рассредоточенные почти поровну снаружи и позади линии ограждений. То и дело между ними сновали пехотинцы с факелами в руках.

Сразу за повозками была видна деревня из пары дюжин домов, которая стала частью лагеря, едва здесь появились татары. В ней Коловрат узрел те самые амбары с сеном, о которых рассказывал Лютобор. Три штуки. Длинные и низкие, они сейчас тонули во мраке. Разглядывая амбары, боярин вдруг вспомнил это село. Бывал тут как-то полгода назад по купеческим делам с Захаром. Местные селяне бойко торговали его горшками и амбары свои использовали для хранения всякой кухонной утвари, закупая у Коловрата помногу. Первая деревня была до войны по торговле этим делом.

Только теперь село было не узнать. Захватив его, татары казнили жителей и стали использовать амбары по другому назначению. Пристроили к ним обширный загон для лошадей, ржание которых доносилось даже сюда.

Огней тут было совсем немного, не считая пехотинцев с факелами и нескольких костров за воротами, вокруг которых грелись пешие охранники с луками. Далее шла темная полоса с загонами. Ближайшие юрты начинались примерно в сотне шагов от крайнего загона, охраняемого еще одним отрядом вооруженных всадников. Следующая линия костров виднелась уже за юртами.

– Ну что же, – остался доволен увиденным Коловрат, – вижу твои амбары. Недалече. Подойти можно, но повоевать немножко придется. Главное, чтобы подмога не подоспела, пока мы охрану на входе истреблять будем.

– Значит, на коней, Евпатий Львович, и вперед? – предложил Лютобор, медленно пятясь назад через кустарник.

– Обожди, – поднял руку Коловрат.

Тотчас рядом с ним бесшумно, словно из ниоткуда возник ратник с арбалетом, замотанный в мешковину и почти сливавшийся с деревьями. Более всего он сейчас походил на лешего. Лютобор даже не заметил, откуда тот появился.

– Видишь вон тех пехотинцев с факелами? – тихо вопросил Коловрат ратника, отодвигая ветку.

– Вижу, – ответил леший.

– Подползете поближе, – отдал приказ воевода, – и, как только мы на конях вылетим из леса, положите всех разом. Надо притушить лишние огни. А заодно и конных, сколько успеете.

Призрак молча внимал.

– Дождетесь, как мы подожжем амбары, – закончил воевода, – и прикроете наш отход. Потом назад через лес, дорогу знаешь.

– Сделаем, – прошептал леший и растворился во мраке, будто его и не было.

– Ну, вот теперь по коням, – выдохнул Коловрат.

Снег на тропе до последнего смягчал топот копыт большого отряда. И все же татары, охранявшие дальний вход в лагерь, насторожились. Такого количества конных на этой дороге давно не появлялось. Они даже попытались загородить вход, подкатив стоявшую за ним повозку. Внезапно двое пехотинцев с факелами рухнули в снег лицом. Словно разозленные змеи, факелы зашипели и погасли. Затем распластались те, кто пытался вытолкать повозку, оставив проход открытым. Вслед за ними посыпались с коней еще четверо всадников.

В темноте у въезда в лагерь началась суета, но было уже поздно. С поднятыми мечами передовой отряд Коловрата молча, без криков, обрушился на татар и принялся с холодной яростью рвать их на куски. Все, кто находился снаружи, полегли очень быстро. Сам Коловрат, не дожидаясь исхода первой схватки, ворвался впереди своих воинов в лагерь. Но татары уже успели подготовиться к бою – атакующих русичей встретил град стрел.

Двое ратников, скакавшие рядом с воеводой, упали с коней замертво. Сам Коловрат едва избежал смерти – одна татарская стрела со звоном отскочила от его шлема, а вторая и третья вонзились в грудь коня, пробив доспех. Конь захрипел, но продолжал нести своего седока. «Ох не погладит меня князь по головке, если помру, – усмехнулся воевода, доскакав до шеренги татарских всадников, – но семь бед – один ответ».

Коловрат врубился в татарский строй, нанося хлесткие удары своим мечом и отбивая щитом встречные. А за ним устремились и остальные рязанские ратники. Бились в полумраке, все факелы и даже костер, горевший у повозки, погасли. Но противники чуяли друг друга, словно дикие звери, и точно так же рвали друг друга на куски.