Судьба

Вдруг черный туман рассеялся, вернее – расступился. Пройдя сквозь него, Коловрат узрел, что стоит уже не на лесной тропе в зимнем лесу, а на берегу глухого лесного озера. Это озеро было круглым, как чаша, со скалистыми и обрывистыми берегами, которые высоко поднимались над его черной поверхностью. Отчего казалось, озеро тихо плещет своими черными волнами где-то далеко внизу, словно нашептывая заговор.

«Вода, – как-то отстраненно подумал Коловрат, осторожно делая несколько шагов вперед, – зима на дворе, а оно не замерзло».

Только тут, обернувшись назад, Евпатий заметил, что стоит на скалистом берегу совершенно один. Ни Ратиши, ни остальных ратников с ним не было. Но и это отчего-то не удивило воеводу, словно ждал подобного.

«Знать, не у всех сюда приглашение есть, – подумал воевода. – Прав был Ратиша. Не совсем тут чисто».

Снега вокруг озера тоже не было. Здесь словно застыла поздняя осень: мох и пожелтевшие листья усыпали все скалы вокруг. Они же укрывали и тропу, что вела меж прибрежных камней к низкой охотничьей сторожке на мысу в сотне шагов отсюда. Подняв свой взгляд, Коловрат увидел костер, ярким пятном горевший в сумерках у входа в обветшалую сторожку. И спину человека, который шевелил палкой угли костра. Воевода сразу узнал его. И зашагал вперед, уже ни о чем не раздумывая.

– Ну, здравствуй, кузнец! – поприветствовал хозяина сторожки Коловрат, добравшись до скалистого мыса. – Вот и я.

– И ты здрав будь, боярин, – поднял голову Васька Волк, кивнув на плоский камень возле себя и сидушку из распиленного дерева. – Садись. Выпей медовухи. Согрейся у костра с дороги. Зябко, небось, было.

Коловрат с недоверием посмотрел на поверхность камня, которая была устлана скатеркой и уставлена плошками с нехитрой снедью. Тут же виднелась медовуха в баклажках и две чарки. Выглядело все вполне натурально.

– Это можно, – согласился, наконец, Коловрат.

А сам подумал: «Семи смертям не бывать, а одной не миновать, чем бы тут все ни казалось».

Он сел на деревянный чурбан, решив уже ничему не удивляться, плеснул медовухи в обе чарки. Протянул вторую кузнецу, одетому, как и положено, – в длинную рубаху, кожаные штаны и безрукавку. Ни меча, ни топора, ни арбалета, с которыми кузнец любил часто общаться, поблизости не было видно. Но припомнив, в каком месте он оказался, воевода решил, что все это здесь и не понадобится.

Выпили, помолчали. Воевода вдруг быстро захмелел. Так, что его даже потянуло в сон. «Забористая медовуха», – удивился Коловрат, борясь со сном, хотя вопросы так и роились у него в голове.

– Спрашивай, боярин, чего хотел, – словно прочитав его мысли, заявил Васька, поставив свою чарку на камень, – затем ведь и пришел в такую даль…

– Ты тут один или с подмастерьями? – почему-то сразу уточнил Коловрат.

– Один, – спокойно ответил кузнец, вновь принявшись ворошить угли костра палкой, – но глаза у меня везде есть.

– Верю, – кивнул воевода, оглядываясь вокруг затуманенным взором, – а моим бойцам, значит, сюда вход заказан?

– Ты догадлив, боярин, – ответил кузнец, посмотрев прямо в глаза Коловрату, – наш с тобой разговор тайный, его никому слышать не надобно. Да и места здесь мало. Бойцы твои снаружи подождут.

Воевода вновь посмотрел на сторожку и окрестные скалы, зажимавшие озеро со всех сторон. Куда ни кинь взгляд, дальше скал он не мог проникнуть.

– Озеро-то это, – опять с сомнением произнес Коловрат, – на самом деле есть, али только кажется?

– Может, есть, а может, и нет. Какая разница, боярин, – нехотя ответил Васька Волк, ухмыльнувшись. – Главное, что мы с тобой здесь о деле поговорить можем. И никто нам не помеха.

Коловрат чуть подался вперед и, вперив взгляд прямо в кузнеца, задал давно мучивший его вопрос:

– Ты сам-то, Васька, часом не мертвец? Али в колдуны подался?

Помолчал немного бывший атаман, подбирая слова.

– Я, боярин, конечно, много душ на тот свет отправил и с другими душегубами якшался, такая уж выдалась мне дорога, – начал он издалека. – Но вроде на этом свете пока обретаюсь. А совсем без колдовства на Руси никак.

– И на том спасибо, – произнес Коловрат, поняв, что другого ответа не дождется.

– Ты давай о деле спрашивай, боярин, коли пришел, – напомнил кузнец, вновь наливая себе и боярину медовухи, – чего зря время терять. А то заладил свое: мертвецы, колдуны. Жизнь такая – вот и все. Время сейчас быстро течет. А в этих места и подавно.

– Ну да, – согласился воевода, отчего-то впадая в задумчивость, и повторил: – Ну, да.

– Слышал я, что сожгли татары Рязань нашу? – начал сам задавать вопросы кузнец, не дождавшись от воеводы.

– Сожгли, – признал Коловрат, чуть откинувшись и переводя взгляд на черную гладь озера, – уже несколько дней, как сожгли.

– А как же ты, воевода рязанский, уцелел?

– Был у меня ход подземный заранее прорыт, – признался Коловрат. – Когда все пропало уже, под землей и ушел. Да еще кое-кого спас.

– Князя, небось? – догадался кузнец.