Судьба

– Это я! Меня называют злодеем и предателем! Меня рисуют каким-то мерзким уродом! Они думают, я такой? Я вовсе не такой! Совсем не такой! – Цзянь вновь дал волю чувствам. – Да разве я такой?!

Тайши взглянула на рисунок еще раз. Волосы у мужчины были выбриты на висках, а на макушке собраны в небрежный хвост. Она посмотрела на Цзяня, который тоже носил небрежно стянутый, кривой хвост. У человека на портрете была одна бровь. Цзянь случайно спалил себе левую бровь недели две назад…

– Кто такой злодей Тяньди? – спросил Фаузан. – В этой истории появилось новое лицо?

– Так меня теперь называют адепты пророчества! – Цзянь стукнул себя кулаком в грудь. Свое понижение в ранге он явно принял близко к сердцу. – Вы посмотрите на эту рожу! Они нарисовали, что у меня с подбородка капает кровь. Как будто я пожираю младенцев! Ни с того ни с сего я стал злодеем!

– А что, не стал? – с усмешкой спросил Сонь и удостоился убийственного взгляда.

Ученику не пристало так смотреть на мастера, но никто не упрекнул Цзяня.

– Ничего не понимаю. Как мог культ Тяньди спустя пятьсот лет внезапно превратить Предреченного героя в злодея? Он ведь так и называется – культ героя! Герой – причина его существования!

– Похоже, они просто внесли кое-какие изменения, – сказала Тайши. – Теперь, когда пророчество рухнуло, культ Тяньди пытается встать на ноги, объявив Цзяня врагом. Приятно, когда есть тот, кого можно ненавидеть.

Фаузан согласился с ней:

– Гениальный ход! Да, кто-то наверняка задается вопросами, но, если почаще повторять новую мысль и хорошенько вбить ее людям в головы, она будет казаться истиной. Когда сменится поколение, никто уже не усомнится, что так и было с самого начала… – он присвистнул. – Настоятели Тяньди всегда умели обрабатывать паству.

Да уж. Тайши втайне нравились их кричаще яркие, затейливо расшитые одеяния. Мори в них выглядел эффектно и страстно. Настоятели храмов в Алланто напоминали павлинов, и Тайши любила наблюдать за постоянно меняющимися стилями. Кто бы мог подумать, что священнослужители будут задавать вкус в моде.

Цзянь был в ужасе.

– Но историю изменить нельзя!

– Разумеется, можно, мальчик, – сказал Фаузан. – Выиграв войну, получаешь на это право.

Цзянь повернулся к Цофи.

– Неужели книги, по которым ты учишь меня истории, полны лжи?

Цофи пожала плечами.

– Вероятно.

– Разве это пустяки?

Она вновь пожала плечами.

– Вероятно.

– Для нас ничего не изменилось! – вмешалась Тайши. – Мы и дальше будем делать то, что делали.

– Как вы можете так говорить? – воскликнул Цзянь. – Разве неважно, что теперь я – губитель народов Чжун?

– Неважно, что о тебе думают, мальчик, – резко сказала Тайши. – Ты и без того на самом верху списка разыскиваемых преступников. Какая разница, даже если неблагочестивые настоятели Тяньди теперь предлагают прямые билеты на небеса тем, кто тебя выдаст?

Цофи задумчиво спросила:

– А сколько стоит прямой билет на небо?

– Зависит от того, какую жизнь ты ведешь. Если достойную, то немного. Но если дурную… – Фаузан покачал головой. – Тогда, полагаю, во всех Просвещенных государствах недостанет денег.

Цзянь нахмурился.

– Они же врут.

– Это все не имеет значения, – повторила Тайши и встала. – Раз уж ты вернулся пораньше, займись делами. На рассвете мы возобновим занятия в Безголовом лесу. Но сначала вымойся. От тебя несет кошачьей мочой.

Цзянь и Цофи, поклонившись, вышли.

– Подождите, – крикнула Тайши. – Где мои булочки? Давайте их сюда.

Цофи испуганно моргнула и указала на Цзяня.

– Это он должен был за ними сходить, – наябедничала она и сбежала.

Цзянь поглядел ей вслед и принялся внимательно изучать коврик.

– Я…

– Ты забыл?

Это был не вопрос.

– Я за ними как раз шел, – уныло ответил Цзянь. – Но один добрый монах меня отвлек, и я увидел объявление…

– Добрые монахи опаснее всего.

Тайши быстро перестала огорчаться из-за булочек, но подумала: пусть Цзянь помучается совестью до утра. Пренебрегать приказами наставника, особенно в отношении сладкого, – дурная привычка, которую она не собиралась поощрять.

Двое других мастеров меж тем складывали фишки. Сонь допил вино, а Фаузан собрал свой выигрыш.

– Минуту, друзья. Я… – Тайши скривилась, словно надкусила кислую сливу. – Я должна попросить вас об услуге.

Оба подозрительно уставились на нее. Сонь заранее попятился к двери.

– Когда ты в последний раз просила меня об услуге, я три недели провел за решеткой.

– А я проснулся с ужасным похмельем и женатый на трактирщице, – добавил Фаузан.

– Надо же, я об этом совсем забыла. Но она была хорошенькая, – сказала Тайши, ткнув старого друга пальцем, а затем повернулась к Соню. – Это очень важно.

Тот вздохнул.

– Ну хорошо. Надеюсь, хуже не будет.

Тайши не собиралась подслащивать пилюлю.

– Будет. Гораздо хуже.

Глава 12. Пестрое сборище

Еще не рассвело. Король едва показался на горизонте, а два петуха уже пытались друг друга перекричать.