Судьба

Тайши не сердилась, что дети засиживаются допоздна. И она не боялась, что они могут наделать ошибок. Пусть лучше наделают их здесь, под ее присмотром, чем в негостеприимном мире, где ошибка может означать смерть. Молодым людям нужно общаться. Цзянь и Цофи – сироты, волей судьбы оказавшиеся у нее под опекой, – обрели друг друга и подружились, что неудивительно, когда вместе переживаешь бедствия и терпишь нужду, особенно здесь, на краю света. Они искали друг у друга поддержки, потому что больше никого рядом не было…

Цофи вышла из сада, неся корзину редиски. Она поставила ее на деревянный стол возле очага.

– Я не стала его будить, – сказала дочь картографа. – Ему надо отдохнуть.

– У пророчеств не бывает праздничных дней, – Тайши уже собиралась щелкнуть Цзяня ветерком по носу, но передумала. Она заметила, сколько у него синяков и ссадин. Цзянь выглядел потрепаннее, чем обычно.

– Вы его совсем измучили в последнее время, – сказала Цофи. – Как успехи?

Тайши не сводила глаз со спящего ученика.

– Он может пройти испытание хоть завтра, если я ему позволю. Оно касается только силы и способностей – того и другого у Цзяня в избытке… – Она постучала себя по лбу. – Но вот закалки у него маловато. А приобрести опыт невозможно, не рискуя разоблачением…

Тайши решила не будить своего подопечного. Писание мудрого Горама гласило: один день отдыха стоит трех дней тяжкого труда. Цзянь проделал долгий путь за три года, которые прожил в Столпах под ее руководством. Однажды, быть может, он займет ее место – место наследника семейного стиля Чжан, но этого недостаточно. Передачу семейных секретов Тайши никогда не считала главной целью. Цзянь предназначался для большего. Его задачей было убить Вечного Хана Катуа, и никто не знал, когда пророчество призовет Цзяня. Завтра, через десять лет или никогда, если Хан действительно мертв. Тайши знала только, что должна по мере сил подготовить мальчика, и времени было в обрез, хотя она учила его с рассвета до заката.

Тайши подсела к Цофи. На длинном деревянном столе аккуратными прямыми рядами лежала редиска. Цофи снимала с нее кожуру легкими медленными движениями и уже очищенной клала в миску с водой. Выглядело довольно просто. Тайши устроилась напротив и засучила рукав на здоровой руке. Цофи усмехнулась, но все-таки протянула ей второй нож. Тайши рассеянно покрутила его меж пальцев. Баланса никакого, рукоятка еле держится, лезвие тупое, как лауканский князь… но военному искуснику редко достается безупречное оружие.

– Меня уже тошнит от редиски, – заявила Тайши, отсалютовала ножом и бросилась в бой.

Она подбросила овощ в воздух и нанесла четыре удара – два вертикальных и два горизонтальных. Затем поймала ее, повернула, снова подбросила, полоснула еще дважды, стукнула обратной стороной лезвия, и редисочный кубик упал в миску.

Цофи это не особенно впечатлило, но все-таки она задвигалась быстрее. Пока девушка возилась с тремя редисками, Тайши справилась с пятью. Состязание не было честным, пусть даже у Тайши действовала только одна рука, но тем не менее иногда ей нравилось сбивать с Цофи спесь. «Одна опытная рука превосходит две неопытных», – так говорил Горам, пусть даже большинство его изречений были вариациями на одну тему.

Жизненная сила Цофи – ее ци – заключалась в голове. Это была девушка с острым и обширным умом, смышленая, честолюбивая, дерзкая и не терпевшая несовершенства (последнее Тайши нравилось больше всего). Но Цофи была на редкость неуклюжей. Она, по крайней мере, три раза за год свалилась в пруд. Однажды она сломала нос, промахнувшись мимо двери. Наконец, Цофи умудрилась с разбегу врезаться лбом в единственное дерево на всем плато!

Они одолели полкорзины редиски – на долю Тайши пришлось вдвое больше, хотя никто, конечно, не вел счет. Цофи внезапно вздрогнула и выронила нож. На пальце у нее показалась кровь; алая струйка потекла по ладони. Выругавшись, Цофи зажала порез полотенцем.

Тайши перехватила нож в воздухе и аккуратно положила на стол.

– Пальцы должны следовать за глазами, не забывай об этом, девочка.

– У вас же не так.

– Но и ты не я.

Цофи вытерла окровавленный палец.

– Тайши, вы что-то замышляете?

– А что, мне нельзя просто так прийти на кухню и помочь?

Дочь картографа с издевкой произнесла:

– Великий мастер Линь Тайши не унижается до работы на кухне. Она слишком важная особа, чтобы возиться с редиской, – Цофи драматически воздела окровавленный палец. – Только когда великому мастеру Линь Тайши что-то нужно или когда ей хочется жареной свинины в медовом соусе, она внезапно проникается желанием помочь.

Умная девка с острым языком, хотя и склонная переоценивать свои кулинарные способности. Цофи во многом напоминала Тайши другую языкастую девку, пытавшуюся пробить себе дорогу в жизни. В юности Тайши была нахальнее вдвое, но и вполовину не так умна.

– Что с ним вчера стряслось? – спросила она.

Цофи взглянула на Цзяня, который продолжал храпеть.

– Он сказал, что это секрет.

Тайши пожала плечами.

– Секрет так секрет. Говори.

Дочь картографа вздохнула.