Судьба адмирала Колчака. 1917-1920

Ни одна из держав Антанты не была пока готова официально признать омский режим, однако в Лондоне, Париже и Вашингтоне не исключали, что в подходящий момент следует это сделать. Тем временем британское министерство иностранных дел и военно-морской флот Великобритании занимались организацией вывоза жены и сына Колчака из Южной России в окрестности Парижа, куда семья и прибыла в марте 1919 года. Еще один британский батальон – 1-й батальон 9-го Гэмпширского полка из Индии – прибыл в Омск в начале января, а за ним и канадская бригада.[27]

Отряд матросов с «Суффолка» с двумя 12-фунтовыми пушками, установленными на бронепоезда, завоевал отличную репутацию в зимних боях, а теперь формировал англо-русскую флотилию канонерок на реке Каме с базой в Перми. Не считая чехов, эта горстка британских моряков и морских пехотинцев была единственным отрядом Антанты, воевавшим на фронте[28]. Британские офицеры-инструкторы по приказу Нокса муштровали вялые фаланги сибирских рекрутов. И в Омске, и в других местах присутствовали французы. В Красноярске находились итальянцы. Американские эксперты неутомимо пытались предотвратить дальнейший развал Транссибирской железнодорожной системы. Полковник Уорд ездил с лекциями по промышленным центрам.

Люди верят в то, во что им удобно верить, выдают желаемое за действительное. Все, кто был тесно связан с сибирскими событиями в январе 1919 года, могли бы понять, что Антанта ввязалась в крестовый поход против большевизма, – это следовало из поведения ее ведущих представителей, как на публике, так и в частной жизни. Поэтому принкипские предложения произвели эффект разорвавшейся бомбы, вызвав сначала недоверие, а затем возмущение.

Принкипо – маленький остров в Мраморном море недалеко от Константинополя. Своим скромным присутствием в истории XX века он обязан тому, что в декабре 1918 года британское правительство предложило остальным государствам Антанты заключить перемирие в Гражданской войне и собрать в Париже большевиков и антибольшевиков, чтобы выяснить возможности достижения мира. Эта идея ни у кого не нашла отклика, а Франция отвергла ее столь решительно, что, когда в середине января ее воскресил президент Вильсон, о встрече в Париже уже не могло быть и речи. Несомненно, Принкипо выбрали отчасти потому, что маленькие острова обладают свойством расхолаживать фанатиков, но главным образом потому, что советские делегаты могли прибыть в Турцию по железной дороге, не подвергаясь особому риску и не пользуясь окольными путями.

Проект Принкипо

был преждевременной и непрофессиональной попыткой создать то, что сорок лет спустя стали называть дипломатией, основанной на встречах руководителей государств. Концепция такой дипломатии разумна и гуманна. Ллойд Джордж имел в виду «божественное перемирие», во время которого прекращаются как «акты насилия и возмездия», так и любые военные действия. Прекрасные слова. С начала ноября советское правительство неоднократно призывало Антанту прекратить интервенцию и снять блокаду. Тон призывов был умиротворяющий, и намекалось, что проявленное в этом вопросе великодушие вознаградится экономически. То есть Москва явно хотела, причем очень сильно, покончить с военными действиями.

Союзники желали того же и почти с тем же пылом. Их армии испытывали муки демобилизации, проводившейся в британских войсках заведомо столь несправедливо, что дезертирство и мятежи стали обычным делом. «Мы не смеем отдать войскам непопулярный приказ, – говорил 22 января на заседании кабинета министров начальник имперского Генерального штаба, – так как от дисциплины остались одни воспоминания». Серьезные волнения назревали в Ирландии. Несколько дней спустя Фош сказал сэру Генри Уилсону, что терпение французских солдат на исходе, и в любой момент «они могут демобилизоваться самостоятельно, как сделали это бельгийцы». В США в обществе господствовали недовольство и нетерпение. Короче, ничто не устроило бы союзников (за исключением Японии) больше, чем конец Гражданской войны. Принкипо, казалось, давал некоторую надежду – единственную надежду – на то, чтобы погасить пожар.

Кажется невероятным, что кто-либо действительно мог поверить в осуществление этой надежды. Для успеха Принкипской конференции требовались три условия: белые должны договориться между собой; красные – договориться с белыми; великие державы (перед которыми соперничающим сторонам приходилось отчитываться, пользуясь неудачным сравнением Ллойд Джорджа, «точно так же, как правителям окраинных зависимых государств перед римскими императорами») должны достичь единодушия в отношении к любому решению, вынесенному белыми совместно с красными. Если вспомнить, что любое нарушение перемирия в России во время конференции привело бы к ее мгновенному провалу, трудно понять, как три великие державы зашли так далеко, что назначили своих делегатов на Принкипо.