Судьба фантастической гипотезы

Именно в то время (в тридцатые годы) выступил со своим вариантом мобилистскои концепции южноафриканский геолог Александр Дю Тойт. Правда, в отличие от Вегенера он считал, что изначально существовал не один праматерик Пангея, но два материка — Лавразия и Гондвана, которые отделялись мелководным океаном Тетисом. Оба континента по форме были близки к овалам, а разделявшая их неглубокая впадина входила в материковый комплекс и позднее также перемещалась по планете. Это сложное сооружение изначально располагалось в Южном полушарии и лишь в относительно близкие к нам времена начало двигаться на север. Повинны в его путешествии конвективные потоки. Они возникали в перегретом базальтовом слое, под их давлением в континентальных массивах появлялись вздутия, из-за чего эти массивы трескались и разламывались на части. И части эти начинали расползаться.

Примерно такую же картину, но с несколькими разнообразными дополнениями, описывали в своих трудах в тридцатые — сороковые годы геологи В. Пикеринг, Б. Хилс, Д. Умбгрове. А немного позднее — уже в начале пятидесятых годов — голландец Ф. Венинг-Мейнес попытался более детально разработать представление о восходящих и нисходящих конвективных течениях в мантии, деятельность которых создаёт в материковой коре структуры сжатия и структуры растяжения. В конечном счёте неоднородность коры и позволяет течениям подкорового вещества разрывать её и передвигать по планете обломки.

Выходит так, что идеи Вегенера, и верно, забыты не были. Однако труды мобилистов, появившиеся в эти два десятилетия, немногочисленны.

Мы должны согласиться с Петром Николаевичем Кропоткиным, но вместе с тем и отметить, что немалую долю истины содержат суждения японских геофизиков: в тридцатые — сороковые годы идея дрейфа материков не была вовсе отброшена всем научным миром, однако время это отнюдь не назовёшь звёздным её часом. Мобилистские взгляды развивает лишь небольшой отряд последователей Вегенера. Большинство же геологов и геофизиков от этих позиций в то время отошли или отходили. И, значит, идея дрейфа, выдвинувшаяся, было, после публикации книги Вегенера на магистральное направление познания, уступает эту позицию иным концепциям.

«Соображение по ходу» Сорохтина:

«Причин забвения гипотезы дрейфа континентов было несколько. Это и смерть её лидера А. Вегенера, и активность её противников, особенно в Европе и у нас, получивших после 1930 года возможность «безответной» критики идей Вегенера. Но главной причиной, как мне представляется, стала критика геофизиками и геологами наивного и явно неверного механизма дрейфа, предложенного А. Вегенером. В 30-х годах английский геофизик Г. Джефрис убедительно показал (расчётами), что ротационные и приливные силы, действующие на континенты, на много порядков ниже тех усилий, которые могли бы сдвинуть континенты с места. В 1946 г. Н. С. Шатский показал, что механизм Вегенера не объясняет явной связи процессов образования континентальной коры с глубинами мантии (в то время уже знали о глубинных зонах сейсмичности, достигающих под островными дугами и активными окраинами континентов андийского типа глубин 600–700 км)».

Вот несколько «милых» шуток научных звёзд той поры, довольно красноречиво показывающих атмосферу, окружавшую в те десятилетия идею дрейфа. Гарольд Джефрис, по мнению многих специалистов в области наук о Земле, — «отец современной геофизики», учёный, показавший несостоятельность вегенеровских представлений о механизме дрейфа, говорил, что мобилистская концепция — это «объяснение, которое ничего не объясняет из того, что мы (геофизики) хотим объяснить». Французский геолог Термье называл идею Вегенера «прекрасной мечтой истинного поэта». О практической же пользе этой «мечты» он отзывался вполне определённо: «Мы пытаемся овладеть ею, но убеждаемся, что ловим всего навсего туман или дым».