Судьба найдет на сеновале

– Нет. В моем мини-отеле живут только постоянные клиенты. Ну, например, Ольга Романова, мелкий оптовик из Тулы. Она берет в Москве, в одной косметической фирме, товар, потом продает его в своем городе и ближайших окрестностях. Оля приезжает сюда раз в три месяца. Или ваш тезка Иван из Челябинска. Он владелец крупного бизнеса, часто прилетает в столицу. Богатому мужчине следовало бы селиться в президентском номере отеля «Ритц», но у Вани невероятно ревнивая супруга. Они живут вместе более тридцати лет, а супруга до сих пор готова съесть всех женщин, которые от ее благоверного на расстоянии километра оказываются. Но мне она доверяет, знает, что никаких девиц легкого поведения в «Одеон Релаксе» не водится. Давайте сядем и поговорим спокойно. Где вам будет удобнее, у стойки или в гостиной?

Я покосился на высокие и с виду неустойчивые табуретки с короткими спинками.

– Если вам все равно, то лучше в креслах.

– Устраивайтесь, голубчик, – радушно предложила хозяйка. – Сейчас заварю чай. Вам черный, зеленый? Или, может, кофе?

– Порция эспрессо сделает меня счастливым, – заверил я.

Минут через девять, поставив перед гостем изящную чашечку из костяного фарфора, хозяйка села на диван, сложила, словно примерная первоклассница, руки на коленях и начала разговор с неожиданной фразы:

– Вам не нравятся барные стулья.

– Ну что вы, – покривил я душой. – У вас очень красиво в квартире, оригинальный интерьер.

– Хай-тек, – вздохнула Вероника Григорьевна. – Вижу, вы воспитанный человек. Не надо хвалить обстановку, я въехала в уже готовое помещение. Здесь поработал нанятый Ниной дизайнер, отель мне подарил зять, господин Сухоруков. Вы, конечно, уже знаете, что покойная – моя дочь?

– Да, – кивнул я. – Понимаю, любые слова тут бесполезны, очень вам сочувствую.

Вероника Григорьевна начала перебирать пальцами бусы на шее.

– Первый шок прошел, сейчас постараюсь последовательно изложить нашу с Ниной историю. Можно вас попросить не задавать в процессе моего рассказа вопросы? Не то я потеряю нить повествования.

– Конечно, – согласился я и демонстративно положил на стол диктофон.

– Начну от печки, – произнесла Гудкова. – Вообще-то Нина мне не дочь, а внучка.

Глава 15

– Внучка? – повторил я. – Вы слишком молоды для бабушки двадцатишестилетней девушки.

Собеседница кивнула:

– Вы правы, но так уж получилось. Моя дочь Елена сошлась с непорядочным мужчиной, женатым и, естественно, не собиравшимся разводиться. Негодяй соблазнил юную девушку, а когда узнал о ее беременности, шмыгнул в кусты. Дочь мне ничего не рассказывала ни о своем романе, ни о том, что ждет ребенка, я все узнала, когда скрывать живот стало невозможно. На шестом месяце аборт уже не сделать, родилась Нина. Лена категорически отказалась назвать имя ее отца – она продолжала любить подонка, не хотела доставлять ему неприятности. И вдобавок обладала глупой гордостью, сказала: «Не хочу унижаться, требовать алименты. Сама воспитаю Нину». Отличная позиция, если учесть, что Лене едва исполнилось девятнадцать, дочка нигде не работала, училась в институте. Все материальные расходы упали на мои плечи. Не скрою, пришлось тяжело. Мой муж уже скончался, я работала портнихой, доход был невелик. Лена, несмотря на мои протесты, бросила вуз, решила поступить на службу. Но девушку без профессии никуда не брали, в стране началась перестройка, кругом царили хаос и бардак. В конце концов Елена стала продавщицей в коммерческом ларьке, начала прикладываться к бутылке, потом попробовала наркотики…

Вероника Григорьевна махнула рукой:

– Лучше не вспоминать. Закончилось все трагично, дочь умерла от передозировки. Нина осталась круглой сиротой, и я ее удочерила – не хотела, чтобы в школе, в институте, на работе девочке пришлось пояснять: «Кто отец, не знаю, мать была героинщицей». У Нины в анкете указано: отец умер через месяц после рождения дочери, мать портниха. Спасибо, одна клиентка помогла: ее муж занимал высокий пост в милиции, поэтому я получила исправленную метрику ребенка и удочерение прошло быстро.

Гудкова секунду помолчала.