Судьба наизнанку

За те пятнадцать минут, что они ехали до станции, Олег попытался кратко рассказать о взлёте и падении Советского Союза. О войне, через год кровавым потопом залившей страну, великой Победе и её цене, о причинах Катастрофы лета-осени сорок первого года, ставших известными к двадцать первому веку. О послевоенном подъеме, космосе и атомной бомбе, хрущёвках и «Жигулях», застое и перестройке, новых городах и пустых прилавках, стройках коммунизма и о том, кто, когда и как их хапнул.

– Вот такие дела, Фёдор. Гайдар ваш книжки для детей пишет, уважаемый человек в Союзе, а внучок его всё народное достояние даром раздал нужным людям и сам себя не обидел. А мне что было делать? Вернулся после армии на танковый завод, а там зарплаты только пожрать и пару раз шмоток прикупить хватало. Квартира уже не светит, сидеть на шее матери как-то стыдно, в бандиты идти западло. Завербовался к хантам, на север Тюменской области, водителем. Год отъездил, потом в Екатеринбурге, это ваш Свердловск, когда проезжал, сослуживца встретил. Он, тогда как раз в крупной оптовой фирме работал, а им представитель нужен был на Украине. Начали работать, что только туда-сюда не продавали; лес, ламинат, подшипники, металлолом всякий, даже конфетами занимались. Денег, конечно, хочется больше, но мне пока хватает, машину вот два года назад купил, весной квартиру взял. На окраине и однокомнатная, но зато своя. Компаньон мой, Лёха, так же квартиру себе взял, правда, в кредит.

Они уже подъезжали к деревянному одноэтажному зданию, на торце которого гордо висела вывеска «ст. Долбино». Дорога, по которой они ехали от переезда параллельно путям, от вокзала под прямым углом поворачивала направо. Перед зданием была небольшая площадь, очерченная с двух сторон избами, а напротив вокзала возвышалось монументальным квадратом двухэтажное кирпичное здание с красной черепичной крышей. Над двойной входной дверью, выходящей на площадь, значилось «Торгсин», что было написано на другом входе, с уходящей вдаль дороги, Олег прочитать не сумел. Распугав несколько куриц, они остановились в углу площади, у вокзала, рядом с огороженным высоким забором небольшого палисадника с торца здания

– Можно куда-нибудь с площади заехать? – спросил Олег, представив, какой нездоровый ажиотаж вызовет его машина. Здесь «эмку», наверное, не каждый месяц видели.

– Только к угольному складу, – Фёдор показал на стоящий дальше вокзала, за избами, лабаз. Олег повернул налево и по довольно широкому проезду между путями и забором крайней избы подъехал к двойным воротам. Над правыми большими металлическими буквами было составлено слово «Склад», над левыми ничего не значилось, сюда от стрелки заходили железнодорожные пути, подходящие к угольному складу и возможно ещё куда-то.

Развернув машину, Олег поставил её в карман, образованный заборами склада и крайней к путям избы. Увидеть её можно было только с путей напротив, вид с вокзала скрывали растущие у забора высокие кусты акации.

Олег показал, как открывается дверь, Фёдор вышел, ей даже не хлопнув. Олег забрал с заднего сиденья свою ветровку – в исподнем, даже верхнем, ходить было как-то неудобно, и вышел из машины. Туман почти рассеялся, за забором лениво брехала псина.

Поставив машину на сигнализацию, Олег пошёл вслед за Фёдором.

– Кем ты работаешь? – спросил Олег, догнав железнодорожника.

– Дежурный по станции, – гордо ответил он.

– Коммунист, наверное?

Фёдор как будто споткнулся, остановился, подозрительно взглянул на Олега

– А тебе это зачем?

– Так, интересно. Ты ведь, считай, ночью за начальника остаешься, ответственность большая, да и вообще… – что он имел в виду под «вообще», Олег не сказал, но железнодорожник его понял.

– Пока кандидат, – со вздохом ответил Фёдор.

– А что так?

– Происхождение подкачало.

– Ты из «бывших», что ль?

Фёдор взвился.

– Отец у меня Советскую власть в волости устанавливал, в губревкоме был, всю гражданскую на бронепоезде «Борец за свободу рабочего класса» прошёл, от ран скончался в тридцатом, а ты…

– Извини, извини, – Олег выставил вперёд ладони, успокаивая разбушевавшегося железнодорожника во втором поколении, – не знал, что ты из семьи героя революции. Так в чём дело?

Фёдор утих, как выключенный чайник. Какое-то время они шли молча. «Какие они все здесь нервные, что он, что жена… а-а-а, жена! Ну-ка, ну-ка, что ты скажешь?» – почти догадался Олег