Судьба по книге перемен

Самым ужасным ей показалось то, что тётина квартира совершенно изменилась!.. То есть она оставалась всё той же – из прихожей не было видно следов разгрома, – но всё же совершенно другой.

Пусто. Безжизненно.

Словно тут никто не жил уже много дней или недель.

И душно!

Маня, как только уходили тётины посетители, сразу же распахивала окна, впускала свет и воздух, а сейчас всё закрыто намертво.

– Нам нужно забрать картотеку, – сказала Маня Вольке. – Ноутбук увезли, а картотеку бросили. Нам нужно её забрать.

Маня решительно не знала, что станет делать с картотекой, кроме того, имена клиентов были большей частью зашифрованы, но ничего другого придумать не смогла.

Она осторожно, словно боясь спугнуть тишину, прошла в гостиную, постояла на пороге, глубоко вздохнула и шагнула внутрь.

Белый меловой контур на полу – там, где лежала Эмилия. Лампу – орудие убийства, – забрали с собой эксперты. Роскошный восточный ковёр сдвинут и весь затоптан. И кругом разорение, разгром!..

Что тут искали?..

Стараясь не смотреть на контур, Маня подошла к тётиному столу и выдвинула ящик. Вот и картотека.

Странное дело – последняя, самая ближняя ячейка оказалась пуста. Маня выдвинула ящик почти полностью, заглянула и даже пошарила.

Никаких карточек не было.

Кто их забрал? Оперативники или… преступник?..

Маня аккуратно вытащила оставшиеся ячейки, составила одну на другую и стала соображать, куда бы их положить, чтоб унести.

В чемодане есть объёмная сумища из музея Пегги Гуггенхайм, предназначенная для книг, Маня всегда прихватывала эту самую сумищу на всякий случай – она очень любила покупать книги и брала сразу много, – сойдёт!..

Она вышла в коридор, открыла чемодан, и тут Волька зарычал не как обычно, игриво и ласково, а злобно и настороженно.

Маня замерла.

Всё тихо.

Волька опять зарычал, и Маня вдруг расслышала какую-то возню на площадке, за дверью.

Повозится – и перестанет. Повозится – и тишина.

От страха Мане стало трудно дышать, и в голове словно помутилось. Убийца вернулся?..

Она кинулась, распахнула дверь и зажмурилась, ожидая чего угодно. Волька забрехал во весь голос.

– Что случилось?

Маня распахнула глаза.

Перед ней стояли Ольга Александровна Ветрова и девочка Марфа с розовым рюкзачком за плечами.

– Что случилось? – повторила Ольга Александровна и показала пальцем на бумажку с печатью, болтавшуюся на двери.

– Проходите, – велела Маня и облизала пересохшие от страха губы. – Только быстрее.

Они прошли, и Ольга оглянулась с недоумением.

– Эмилию убили, – мрачно сказала Маня.

– Как?!

Маня пожала плечами.

– Сеансов больше не будет.

– Да, но… как же так?!. Кто?! И зачем?!

– Я не знаю.

– Я присяду, – полувопросительно сказала Ольга и опустилась на банкетку. И одной рукой прижала к себе Марфу, которая оставалась безучастной. – Когда… это произошло?

Маня опять пожала плечами, словно где-то внутри её заклинил механизм и теперь постоянно повторял одно и то же движение.

– Вчера поздно вечером.

Ольга помолчала, а потом сказала:

– Ясно. Мы пойдём.

Теперь она была такой, как всегда – холодной и равнодушной.

Конечно! Эмилия ей никто, посторонний человек! Убили, ну, жалко, конечно, но мы теперь пойдём.

– Вы вчера сюда не заходили? – зачем-то спросила Маня.

– Нет, нам было назначено на сегодня. До свидания.

Она взяла Марфу за руку, и они ушли.

Тётя говорила что-то о том, что Марфе только-только стали помогать её сеансы! Кто теперь станет с ней возиться? Железобетонная мать найдёт какого-то другого экстрасенса?

Маня одну на другую составила деревянные ячейки в «Пегги Гуггенхайм», забрала ещё записную книжку и… любимую тётину чашку императорского фарфора, голубую, в нежную золотистую клетку.

– Я ещё вернусь, – пообещала она Эмилии, словно её дух по-прежнему был здесь, хотя от тела остался только меловой контур на полу.

На площадке первого этажа ей встретилась соседка. Именно её внучка всё время играла гаммы.

– Какое несчастье, – проговорила соседка, и глаза у неё налились слезами. – Какое страшное несчастье.

– Да, – согласилась Маня. – Несчастье.

– Так ничего и не известно?

– Нет, – ответила Маня. – Неизвестно.

– А та женщина с девочкой? Ну, которая сейчас вышла! Что говорит?

Маня посморела на соседку.

– А… что она может говорить?

– Господи, но она же была здесь вчера! Одна, без девочки! Мы встретились как раз напротив квартиры Эмилии Дмитриевны!

– С кем?!

– Да вот с этой женщиной! У которой девочка … нездорова!

– Она была здесь вчера вечером?!

– Ну, конечно. Я прекрасно её видела – точно так же, как вас сейчас!.. Мы встретились на площадке, раскланялись, и я отправилась в булочную.

– Ничего себе, – пробормотала Маня. – Она мне сказала, что вчера не приходила.

– Уверяю вас! Была, была она здесь!..

Маня ринулась вниз, волоча за собой чемодан и бультерьера, но Ольги Александровны уже и след простыл.

В «Астории» Маню поселили в тот же номер, где она ночевала, – так распорядилась всесильная Лидочка Леонтьевна, тётина подруга. Она откуда-то всё знала.

– Держись, девочка, – глубоким низким голосом сказала она Мане, она вообще говорила дивным, волшебным басом. – Ничего другого не остаётся.

– Откуда вы знаете, Лидочка?