Судьба-Полынь Книга II

Шпик шел уверено. Одет был богато, сопровождал его здоровяк в меховой безрукавке и с длинным мечом за спиной. Горец, судя по густой черной бороде и гладко выбритой голове.

— С ним воин.

— Ну, — бросил Нерлин, вставая, — ты тоже не из пастухов… к тому же, я не намерен с ними драться. Головой можно добиться гораздо большего, дружище!

Они пошли следом за шпиком. Тот направлялся туда, где располагались здания обоих преаторов, вотчина Дарующих и гильдии ремесленников и торговцев.

Нерлин провел Ильгара переулками настолько узкими и замусоренными, что туда постеснялась бы входить даже уличная собака. Они здорово перемазались в грязи, но оказались на углу пустынной улицы как раз вовремя.

Ильгар видел, как шпик прячет что-то в кладке дома, над которым висел мокрый вымпел гильдии ремесленников. Горец стоял неподалеку и чистил ногти ножом. Воин выглядел расслабленным, но черные глаза под густыми бровями безостановочно скользили по улицам, фасадам домов и крышам.

Спустя мгновение, оба исчезли из виду.

— Чертовски умно, — пробормотал Нерлин. — А я-то думал, для чего так изощряться, чтобы доставить письмо… У Ракавира есть свои глаза в каждой второй канцелярии, и не важно, чья она — торговцев, ремесленников или даже Дарующих… Ну что же, мы знаем, где тайник. Теперь дело за малым.

За письмом пришел ничем непримечательный мужичек в старом колете и грязной шерстяной рубахе. Он выглядел как пропойца, да вот только двигался поразительно ловко и точно знал, как затеряться в переплетении второстепенных улочек и узких лазов между домами. Но и Нерлин оказался не лыком шит. Ильгара поражало его знание города.

Они вновь обогнали преследуемого, и, в тот момент, когда мужик пытался втиснуться в очередной захламленный просвет между домами, ведущий в трущобы, Нерлин просто хватил его доской по голове. Размахнулся, чтобы ударить снова.

Ильгар помнил, что торговец отнюдь не слабак, и вполне может прикончить несчастного, поэтому отогнал его от скрючившегося мужика и быстро того обыскал. Курьер был в сознании, но ему крепко досталось. Ильгар забрал не только письмо, но и кошелек.

— Зиммбо, — прошепелявил Нерлин, — сколько у него в кошелечке?

Ильгар удивленно посмотрел на друга. Тот улыбнулся.

— Два серебряных, Бобо, — хрипло ответил страж. — И конверт в кармане.

— Тьфу! Валим отсюда!

Когда они оказались достаточно далеко, Нерлин рассмеялся.

— Пусть этот дурак теперь думает, что мы простые грабители из трущоб.

— И ты еще что-то вякал про голову? — пробурчал Ильгар. — Ты его хотел прибить.

— Хотел, — согласился торговец. — Но ты, дружище, всегда знаешь меру. За это я тебя и люблю! Доставай конверт. Поглядим, что там.

Ильгар протянул ему добычу. Нерлин запнулся и чуть не грохнулся на брусчатку. На алом сургуче, запечатывающем конверт, был изображен молодой росток полыни.

Герб Дарующих.

Глава 3 Ная

Привратники запаздывали. Небывалый случай. Точность в клане ценили.

Ная сидела на скамье за конюшней и смотрела на дорогу. Телеги давно скрылись за горизонтом, пыль от множества колес рассеялась, а колдунья все еще ощущала прикосновение губ Тэзира. Сумасшедший. У всех на виду. И что с ним делать? Все ее слова будто ветер унес, ничто не задержалось в голове балагура. Одна надежда — перегорит, забудет вдали. Время и расстояние лечат… говорят.

Из-за угла конюшни послышались торопливые шаги. Наконец-то. Ная подхватила с земли посох, поднялась с лавки. Навстречу вышел Радкур. Колдунья застыла от неожиданности, тревожный взгляд пробежался по его лицу: «Знает или нет? Рассказала Коркея, у чьей двери ее сегодня утром застала?» Если Скорняк и знал, то виду не показал. Погладил сидевшего на руке ястреба Хро, сказал:

— Сегодня вдвоем пойдем.

— А где Авдер и Китар?

— У Авдера рана воспалилась, а Китару пришлось срочно печь в трапезной поправлять, стенка выкрошилась.

Вдвоем так вдвоем. Колдунья закинула на плечо котомку с лепешками и сухим мясом, развернулась и начала спускаться по тропе. Скорняк последовал за ней. Идти предстояло далеко, больше четырех лиг. Колдуны не селились рядом с границей, и другим не советовали. Дыхание смерти. Оно пропитывало все, что находилось поблизости: и воздух, и землю, и воду, а те, кто по незнанию выбирал для своих жилищ место возле границы, вскоре сам переходил за ее черту бестелесным духом. Жители начинали без причины болеть и умирать, земля не родила, мясо домашних животных отдавало горечью. В итоге, от хуторов оставались одни покинутые развалины.

Раньше, когда клан был более многочисленный и его не согнали с прежнего места проживания, вдоль границы имелись посты, где привратники дежурили по несколько человек. Через десять дней караульные менялись. Теперь колдунам пришлось переселиться почти к самому мертвому рубежу. Опасные участки закрывались колдовским мороком, дабы никто из людей ненароком не забрел в запретное место. Да не увяз там как мошка в меду. Таких несчастных в лучшем случае находили обезумевшими, в худшем — высушенными мумиями. Случалось, просто пропадали без следа, особенно, если невезучего угораздило выйти в месте прорыва.