Судьба разведчика: Книга воспоминаний

Еще одна отличительная особенность норвежцев — это любовь к туризму. Одним из самых первых выражений, появившихся в моих записях на уроках норвежского языка, стало «воскресная прогулка». Норвежцы, стар и млад, обязательно выходят по воскресеньям гулять в горы. Из привычек, обретенных нами в этой северной стране, пожалуй, наиболее прочной стало неодолимое желание пройтись пешком в местечке Нордмарка, неподалеку от Осло. То, что норвежцы, как говорится, родились с лыжами на ногах, стало для нас бесспорным фактом. Я сам много ходил на лыжах, особенно когда жил в Перми. Но никогда не видел такой массовости, как в Осло, когда буквально все горожане, включая короля, в выходные дни высыпают за город. Там они становятся на заранее проложенную лыжню, которая неминуемо приведет тебя в то или иное уютное кафе, где можно посидеть у камина и согреться чашкой какао или стаканчиком смородинового пунша.

Именно в таком загородном кафе в Нордмарке я впервые, запинаясь, робко применил свои скромные познания в норвежском языке.

В дальнейшем таких бесед было очень много. Моей задачей как атташе посольства по вопросам культуры было «оказывать всемерное содействие развитию двусторонних связей в условиях намечавшегося потепления международного климата». В Норвегию начали приезжать различные советские делегации, начиная со школьников и кончая оперными певцами и председателями горсоветов. Запомнился первый за 26 последних лет дружественный визит советских военных кораблей, который состоялся в 1956 году. Этот проект, с нашей точки зрения, не был лишен определенного риска. Когда тысячи советских моряков сошли на берег, мы в посольстве сидели как на иголках. Ведь все могло случиться: пьянка, ссора, драка. В этом случае результат визита был бы прямо противоположным тому, на что делался расчет в Москве, а именно развеять навязываемый западной пропагандой миф о нецивилизованности советских людей. К счастью, все прошло хорошо. Наши моряки вели себя безукоризненно, но посольству и командирам кораблей пришлось поработать как следует.

Чаще стали прибывать в Норвегию и наши туристы, в основном на борту круизных теплоходов. Холодная война была еще в самом разгаре, поэтому туристический обмен, по сути, только начинался. Советские граждане имели в то время определенные ограничения свободы действий на иностранной территории. Им рекомендовалось ходить группами или, в крайнем случае, вдвоем во избежание провокаций. Однако лучше так, чем никак. Возможность посмотреть страну, о которой они раньше только слышали, все же была.

Во время первой командировки в Норвегию особую радость мне доставили два визита из Советского Союза. Речь идет о моих самых любимых писателях. Оба выступали в Норвежском студенческом обществе в Осло. Одним был будущий лауреат Нобелевской премии Михаил Шолохов, другим — Константин Симонов.

Простой в обращении, Константин Симонов приехал в 1957 году в Осло прямо со своей дачи и появился в аэропорту Форнебю в слегка помятой повседневной одежде и солдатских ботинках. Другой одежды у него не оказалось. Первое, что нужно было сделать, это приобрести для него в магазине костюм, галстук и ботинки. Выяснилось также, что впопыхах он забыл в Москве текст лекции, с которой намеревался выступить перед норвежской аудиторией. Так что следующим шагом стала диктовка Симоновым нашей секретарше Нине Андреевой нового текста. Вечером все мы во главе с М.Г.Грибановым, послом в Норвегии в 1956–1962 годах, дружно отправились в Норвежское студенческое общество, где Симонов блестяще прочитал лекцию о современной советской литературе.

После встречи уставший писатель попросил заказать столик в гостинице «Викинг», где он остановился. Но ресторан к этому времени уже закрылся.

Так мы оказались в номере у Симонова. Он открыл свой чемодан и достал две большие банки икры и бутылку «Зубровки». Их-то он, как выяснилось, не забыл с собой прихватить. В номере нашелся всего один стакан, и тот для зубной щетки. Никаких столовых приборов не было. Хлеба или чего-нибудь еще съестного тоже не оказалось. Единственный стакан с водкой пустили по кругу, а икру всем, кроме Симонова, пришлось зачерпывать из банок пальцами. Маститый писатель нашел выход из положения, приспособив вместо ложки свою зубную щетку. После нескольких «рюмок» он встал и прочитал три своих стихотворения, которые особенно много значили для него: «Если Бог своим могуществом…», «Дом в Вязьме» и «Жди меня». Для меня это был незабываемый момент.