Судьба российских принцесс. От царевны Софьи до великой княжны Анастасии

Имя было дано девочке в честь близкой подруги императрицы черногорской принцессы Анастасии Николаевны, жены Георгия Максимилиановича, 6-го герцога Лейхтенбергского. Анастасия и ее сестра Милица, также жившая в Петербурге, увлекались мистицизмом, и Александра Федоровна, которая хотела испробовать все способы, чтобы наконец родить наследника, сошлась с ними на этой почве. Но именно за это черногорских принцесс и не любили в Петербурге. В свете их прозвали «Черным горем» и «Сциллой и Харибдой». Конечно, такая дружба не способствовала улучшению репутации императрицы.

Маргарет Игер рассказывает другую версию происхождения имени младшей дочери императора: «Анастасия означает «разрушительница»^[1] доков, и в посвященной ей иконе она всегда изображается с разбитыми оковами. Маленькая великая княжна была названа этим именем потому, что в честь ее рождения Император помиловал и восстановил студентов, которые были арестованы за участие в зимних беспорядках в Санкт-Петербурге и Москве. Увы! Многие из них вскоре приняли участие в революции».

Версия красивая, но едва ли имеющая отношение к реальности. Но мисс Игер права в одном:

студенческие волнения, приутихшие во времена Александра III, при его сыне разгорелись с новой силой. Это было как бы репетицией будущих революций — студенты учились бороться за свои права. Более того, в университетах росло целое поколение молодых людей, которые позже придут в политику, формируя партии кадетов, эсеров, меньшевиков и большевиков. А пока мисс Игер недоумевает: «Я не могу сказать, почему студенты так неспокойны в российских вузах. Они должны знать, что ни в одной стране правительство не предоставляет таких условий для обучения профессиям. Мне сказали, что практически нет вступительных экзаменов, нет ограничений по возрасту и плата за обучение очень низкая. Каждый профессор имеет определенное количество бесплатных студентов. Но, потерпев неудачу в других областях жизни, они не преуспевают и в учебе и проваливаются на экзаменах, и, обозленные на весь свет, делаются легкой добычей анархистов…».

В новом веке начнутся политические убийства министров и членов правительства. Революционеры протестуют уже не против конкретных правителей России, а против всей властной системы. Но революционеры планируют также и нападение на Зимний дворец, причем уже с большим размахом: запустить по дворцу ракету, обрушить на него самолет, отравить водопровод, потопить царскую яхту с помощью подводной лодки. Но эти идеи так и остались в проектах, и революционеры частью продолжали отстреливать чиновников, частью переключились на политическую борьбу.

А в семье императора большая радость: в 1904 году наконец появился долгожданный сын Алексей.

А в 1905 году в России грянула Первая революция.

Великие маленькие княжны

Сонм белых девочек…

Раз… две… четыре… Сонм белых девочек? Да нет — в эфире

Сонм белых бабочек? Прелестный сонм Великих маленьких княжон.

Эти стихи Марина Цветаева написала поводу посещения императорской семьей Музея изящных искусств, носившего тогда имя Александра III. Директором музея был ее отец. Впечатлительной девочке приход великокняжеской семьи показался явлением небожителей. «И что-то близится, что-то, должно быть, сейчас будет, потому что на лицах, подобием волны — волнение, в тусклых глазах — трепет, точно от быстрых проносимых свеч. — «Сейчас будут… Приехали… Идут! Идут!» И как по мановению жезла, — выражение здесь не только уместное, но незаменимое — сами, само — дамы вправо, мужчины влево, красивая дорожка — одна, и ясно, что по ней сейчас пойдет, пройдет… Бодрым ровным спорым шагом, с добрым радостным выражением больших голубых глаз, вот-вот готовых рассмеяться, и вдруг — взгляд — прямо на меня, в мои. В эту секунду я эти глаза увидела: не просто голубые, а совершенно прозрачные, чистые, льдистые, совершенно детские. Идут непринужденно и так же быстро, как отец, кивая и улыбаясь направо и налево… Младшие с распущенными волосами, у одной над высокими бровками золотая челка. Все в одинаковых, больших с изогнутыми полями, мелкодонных белых шляпах, тоже бабочек, вот-вот готовых улететь… За детьми, тоже кивая и тоже улыбаясь, тоже в белом, но не спеша уже, с обаятельной улыбкой на фарфоровом лице Государыня Мария Феодоровна. Прошли. Наша живая стенка распрямляется…»