Судьба с чужого плеча

Меня охватывает воодушевление. Рука с карандашом порхает возле лица, прорисовывая морщинки и растушевывая тени. Пятнадцать минут спустя я уже начесываю волосы на макушке и укладываю сзади в пучок. Голову не узнать, а если поджать губы и нахмурить брови, получается вылитая Ольга Семеновна. Игорь все-таки приносит мне самые маленькие ботинки, в которые кроме моих ступней помещаются еще три пары шерстяных носков. Борясь с желанием почесать пятки, я рисую на голенях пигментные пятна. Покрываю голову фиолетовым платком — этот цвет меня старит — и отправляюсь на кухню.

— У-у-у… — кривится Игорь, выкидывая недоеденный сникерс. — Вот такой она запомнилась мне на последней встрече выпускников.

— Отлично! У тебя есть лук?

— Да, сейчас достану.

Игорь открывает холодильник и копается в контейнере для овощей, заполненном пустыми целлофановыми пакетами. В одном из них оказывается луковица.

— Что будешь делать? — Игорь наблюдает, как я очищаю луковицу. — Дай угадаю: сваришь что-нибудь с шелухой, как яйца на Пасху?

— Нет, — впиваюсь в луковицу зубами, — съем.

— Успокойся, я не собирался сегодня целоваться!

— Это не для тебя, — закидываю остатки в рот, моргая, чтобы не расплакаться, — а для тех, кто подойдет слишком близко. Сценический грим выглядит реалистично только на расстоянии.

— Умно! Значит, ты не против моих поцелуев?

— А ты? — выдыхаю в лицо Игорю.

— Погнали, — хватает со стула куртку и бежит к выходу он.

— Подожди!

Догоняю его уже на улице.

— Давай вернемся в дом. Я еще не готова…

— Оставь все как есть, — Игорь выходит со двора, — переделывать некогда. Мотоцикла больше нет, поэтому придется идти пешком. Уже десять минут шестого. Нам повезет, если контора не закроется раньше.

— Игорь!

— Ну что еще? — оборачивается он.

— Не знаю, — качаю головой. — Грим — это моя работа. На сцену я не выходила. Как быть дальше?

— Ты же сама продумала план: придешь в приемную, скажешь, что потеряла бумаги…

— Вдруг мне не поверят?

— Это еще почему? Тебе на вид лет шестьдесят, не меньше.

— Спасибо, — оглядываюсь, чтобы удостовериться, что меня никто не узнает. — А как насчет голоса? Разговариваю я как молодая, и жесты у нас с Ольгой Семеновной не похожи.

— Ну не знаю. Представь, что ты старая и больная. У тебя то спина болит, то ноги ломит…

— То хвост отваливается, — заканчиваю я за Игоря. — Знаешь, а ты прав!

— Да, «Трое из Простоквашино» — великий мультик.

— Когда в ларьке мне пришлось разговаривать с продавщицей, я представила себя Ирой. У меня даже получилось скопировать ее жесты и интонации, хотя раньше я не пробовала никого пародировать.

— Когда это ты заходила в ларек?

— Не важно. Давай быстрее, — на этот раз я подгоняю Игоря, — а то контора закроется.

Мы под ручку с «внучком» приходим по адресу, напечатанному на квитанции. Вывеска из зеленого пластика с золотыми буквами «Адвокат» прибита над обшарпанной деревянной дверью. Само здание скорее отпугивает, чем внушает доверие: побуревшие от сырости деревянные стены, низкая накренившаяся крыша. На соседнем участке раздается кукареканье. Я озираюсь по сторонам.

— Наверно, мы ошиблись. Сомневаюсь, чтобы моя свекровь обратилась к адвокату в такой конторе.

— Адрес совпадает, фамилия юриста Мирченко. Вот, держи.

Игорь протягивает мне квитанцию и достает из кармана кожаную книжечку.

— Это что?

— Паспорт, на случай, если попросят показать документы.

— Ты украл паспорт Ольги Семеновны?!

— Постарайся им не светить, — кивает Игорь. — Все-таки, вы со свекровью не очень похожи.

— Договорились, воспользуюсь только при крайней необходимости.

Я улыбаюсь Игорю и, спрятав документ в нагрудный карман, бегу к двери. На крыльце вспоминаю, что мне уже за шестьдесят и перехожу на шаг. Внутри меня поджидают никогда не крашенные деревянные полы и запах затхлости. Входная дверь захлопывается, и я бреду в полумраке, ориентируясь на пробивающийся из-под внутренней двери электрический свет. Чтобы не споткнуться, мне приходится идти медленно, шаркая огромными ботинками по полу. Звук старческих шагов подготавливает находящихся в приемной к моему появлению.

Скрючившись в поисках ручки, я открываю дверь и переступаю порог. За столом, возле окна, сидит женщина лет сорока пяти с коротко стриженными фиолетовыми волосами, а рядом, на диване, головой к входу, лежит молодой мужчина. Растянувшись во весь рост, он почти умещается на двухместном диване. Оба смотрят телевизор и даже не оборачиваются в мою сторону. Интересно, что бы в таком случае сделала свекровь? Развернулась и ушла? Видно, я плохо ее знаю, раз она все-таки обратилась в эту контору и даже оплатила услуги адвоката.

— Добрый день, — приподняв уголки бровей, от чего на лбу должны проступить морщины, а лицо принять обычное осуждающее выражение Ольги Семеновны, говорю я. — Две недели назад я обращалась к Мирченко.

— Адвокат свободен, — кивает на мужчину секретарша.

Он нехотя поднимает голову и, бросив на меня короткий взгляд, поворачивается обратно к телевизору.