Судьба шута

– Мы с принцем отведаем ваше угощение попозже, когда Олух уляжется спать, – понизив голос, сказал Чейд Пиоттру. – Я старый человек, которому очень поможет эльфовская кора. Однако я не знал, что ее используют на Внешних островах.

– Эльфовская кора? – Неужели Пиоттр только делает вид, что впервые слышит это название? – У нас нет растения с таким странным названием. Да, мы добавляем в торт растения, но у каждого материнского дома свой рецепт, и его секрет тщательно оберегается. Могу лишь сказать, что он из моего материнского дома, к которому принадлежит и нарческа. Этот пирог мужества в течение многих поколений помогал выжить клану нарвала.

– Не сомневаюсь! – воскликнул Чейд. – Я уже предвкушаю, как попробую его сегодня вечером. Или лучше завтра утром, чтобы обрести силы после крепкого ночного сна. Бедный Том, я знаю, какой эффект оказывает на тебя эльфовская кора! И хотя она тебе нравится, сегодня ночью ты не сомкнешь глаз. Я не раз говорил, чтобы ты не ел ее по вечерам. Но что толку повторять?

Я ухмыльнулся, хотя настроение у меня было паршивым.

– Вы правы, лорд Чейд. Сколько бы вы не объясняли мне, до меня не доходит ни единого слова. – Чейд слегка прикрыл глаза, показывая, что он меня прекрасно понял.

Налив себе слабого чая, он сделал несколько глотков, громко раскашлялся, притворяясь, что его сейчас стошнит, и принялся колотить себя кулаком по груди.

– Ты свободен, Том Баджерлок. Пойди поешь, но перед сном зайди к нам. Полагаю, Олух захочет сегодня спать у нас.

– Да, милорд. – Я понял, что означало его представление.

Я вышел из палатки и зашагал к дальней границе лагеря. Дождь прекратился, но ветер не унимался. Убедившись, что меня никто не видит, я засунул два пальца в рот и попытался избавиться от кусочка съеденного мной торта. Ничего не получалось. Я слишком давно ничего не ел, и мой желудок охотно принял дар Пиоттра. Наконец мне удалось вызвать рвоту, и во рту появился отвратительный вкус горечи.

Я съел пригоршню мокрого снега, засыпал следы рвоты и пошел обратно к палаткам. Холод все глубже проникал в мое тело. Когда сильный яд попадает внутрь, никогда полностью не удается от него избавиться. Знать, что нечто оказывает на тебя влияние, ощущать это воздействие, понимая, что оно усиливается с каждым ударом сердца, – ужас, не поддающийся описанию.

Я употреблял эльфовскую кору раньше и знал, как она на меня действует. А что, если в торте были и другие растения, которые я ранее не пробовал? Я постарался не думать о такой возможности. Не может такого быть, сказал я себе. Торт принес Пиоттр и предложил нам без всякой задней мысли. Мы пришли сюда, чтобы выполнить его желание – убить дракона; зачем ему пытаться нас отравить? Однако я никак не мог поверить, что только случайность привела к тому, что я лишился магии Скилла.

Мне было холодно и мокро, накатила тоска. Я не хотел в таком состоянии появляться в палатке стражников. И вдруг обнаружил, что стою возле шатра Шута. Замерзшими пальцами я попытался откинуть в сторону полог.

– Лорд Голден, – позвал я, с некоторым опозданием сообразив, что у него могут быть другие гости.

Должно быть, интонация моего голоса вызвала у него тревогу. Шут сразу же откинул полог и торопливо поманил меня внутрь.

– Стой на месте, постарайся не замочить здесь все, – сказал он. – Он уже успел сменить мокрую одежду.

Шут был в длинном черном одеянии, и я ему позавидовал.

– Пиоттр угостил меня кусочком торта. В нем была эльфовская кора, и я потерял Скилл, – пробормотал я, стуча зубами.

– Снимай мокрые вещи. – Шут принялся рыться в своем заплечном мешке, как только я оказался в шатре. Наконец он вытащил из него длинный коричневый балахон. – Это должно тебе подойти. Он гораздо теплее, чем кажется. Как небольшая доза эльфовской коры могла лишить тебя магии Скилла? Раньше она никогда не оказывала на тебя такого действия.

Я покачал головой:

– Но так случилось. Кроме того, кто-то атаковал Олуха и меня при помощи Скилла, пытаясь стравить нас друг с другом. И у них почти получилось, пока я не поднял защитные стены, опасаясь, что Олух нанесет мне удар. Тут только я сообразил, что Олух на самом деле не вызывает во мне чувства ненависти. И он ни в чем не виноват, а если мне не нравится постоянно за ним ухаживать, я не должен вымещать на нем свою злость, верно? В любом случае мне следует обижаться на Чейда, а не на Олуха. Именно он поставил меня в такое положение – главным образом для того, чтобы я все время был занят и не мог попасть под твое влияние. Он хочет, чтобы я просто выполнял его приказы, а не думал…

– Прекрати! – с тревогой воскликнул Шут.

Я замолчал, не закончив фразы.

Не успел я вновь открыть рот, чтобы спросить, что случилось, как Шут поднял обе руки:

– Фитц. Послушай себя. Я никогда не слышал, чтобы ты так болтал. Это… вызывает у меня тревогу.

– Все дело в эльфовской коре.

Я содрогнулся от кипящей во мне энергии. Сбросив остатки мокрой одежды, я с благодарностью принял протянутый мне балахон, но тут же вздрогнул, ощутив его холод.

– Какой холодный, словно железо! Из чего он сделан? Из рыбьей чешуи?