Судьба шута

– Нет, – ответил я, и мне вдруг ужасно захотелось остаться одному. Я не собирался ни с кем делить свои последние мгновения с Шутом. Она не должна была стать свидетельницей моей скорби. – Уходи, – сказал я и не узнал своего рычащего голоса.

Она рассмеялась – сосульки разбились о камень.

– Уходи? И все? Уходи? Какая изощренная месть Фитца Чивэла Видящего! Нет, это должны воспеть барды! «И тогда он повернулся, держа своего Любимого на руках, и сказал врагу: „Уходи!“»

Бледная Женщина рассмеялась, но в ее смехе не осталось музыки, так камни с грохотом несутся по склону горы; однако я ничего не ответил, и ее смех смолк. Она смотрела на меня и несколько мгновений казалась смущенной. Она искренне верила, что я оставлю Шута и брошусь на нее. Склонив голову, она разглядывала меня, а потом заговорила вновь:

– Подожди, я вижу, ты еще не развернул мой маленький подарок. Похоже, ты не видел всего, что я с ним сделала. Посмотри на руки, на его умные изящные пальцы! О да, а еще зубы и язык, который так часто произносил смешные слова! Я это сотворила для тебя, Фитц Чивэл, чтобы ты в полной мере пожалел о том, что отказался от меня. – Она помолчала несколько мгновений, а потом продолжала, словно напоминая о моем обещании: – Давай, Фитц. Ты обещал меня прикончить, если я последую за тобой.

Я как раз собирался произнести эти слова, и мне пришлось прикусить язык. Бледная Женщина сделала мои угрозы пустыми и детскими. Быть может, они всегда такими были. Я поудобнее перехватил тело, повернулся к ней спиной и зашагал прочь. Мои защитные стены были высоко подняты, но если она и попыталась атаковать, я ничего не почувствовал. Я повернулся к ней спиной и должен признать, что мне отчаянно хотелось броситься бежать. Я спросил себя, почему я ее не убил. Ответ показался мне слишком простым, чтобы быть правдивым. Я не хотел опускать тело Шута на пол, чтобы положить конец ее подлой жизни. Более того, я не собирался делать то, чего она от меня ждала.

– Он звал тебя! – пропела она мне вслед. – Наверное, думал, что умирает. Конечно, до конца было еще далеко. Я хорошо знаю заплечное ремесло! Но он надеялся, что боль его убьет, и он звал тебя: «Любимый! Любимый!» – Она мастерски имитировала исполненный муки голос Шута.

Волосы у меня на голове встали дыбом, словно Шут заговорил со мной из могилы. Несмотря на решимость, я замедлил шаг, но сильнее прижал его тело к груди и склонил к нему голову. Я ненавидел Бледную Женщину за слезы, которые катились из моих глаз. Я должен ее убить. Почему я ее не убил?

– Он ведь звал именно тебя, не так ли? Ну конечно, так и было, хотя ты можешь этого и не знать. Сомневаюсь, что тебе известен обычай его народа: они обмениваются именами, чтобы подтвердить создаваемые на всю жизнь связи. Называл ли ты его своим именем, чтобы показать, что он дорог тебе, как собственная жизнь? Или ты трус и боялся сказать ему, как сильно ты его любишь?

В этот момент мне захотелось ее убить. Но тогда мне пришлось бы положить на пол тело Шута. И я дал себе слово, что она не сможет заставить меня вновь его покинуть. Сгорбившись, я продолжал уходить от нее.

– Было ли это? Было ли это?

Я рассчитывал, что ее голос постепенно стихнет, однако Бледная Женщина заговорила громче, и теперь, когда она вновь и вновь швыряла мне в спину свой ненавистный вопрос, в ее словах слышалась ярость. Через некоторое время я понял, что она следует за мной. Теперь она хрипло кричала, – так каркают вороны, созывая своих сородичей на пиршество на поле брани.

– Было ли это? Было ли это?

И даже после того, как я услышал топот и сообразил, что она бежит за мной и собирается меня атаковать, я не смог заставить себя выпустить из рук тело Шута. Я повернулся и выставил ей навстречу плечо. Не думаю, что Бледная Женщина ждала такой реакции. Возможно, она рассчитывала, что я брошусь на нее с обнаженным клинком. Она попыталась остановиться, но поскользнулась на ледяном полу и врезалась в меня. Я продолжал крепко держать Шута, меня отбросило к стене, но я сумел устоять на ногах. В отличие от нее. Она упала на бок и застонала от боли. Я молча смотрел на нее, не понимая, почему падение причинило ей такие мучения. Потом она начала подниматься, и я увидел, что́ она скрывала от меня.

Риддл рассказал правду. Я смотрел на почерневшие обрубки, на которые она пыталась опереться, чтобы встать. Но ей не удавалось не только подняться, но и вновь их спрятать. Встретив взгляд ее бесцветных глаз, я холодно сказал:

– Ты труслива и слаба. В последний миг ты побоялась отдать себя полностью даже ради выполнения заветной мечты. Тебе не хватило мужества Шута. Он заплатил ту цену, которую потребовала от него судьба. Он принял боль и смерть – и одержал победу. Он добился своего, а ты потерпела поражение.