Судьба вампира

Писарь молча смотрел на мертвую Хлою. Постепенно страждущая бледность пожирала живой румянец на ее щеках, глаза теряли яркий цвет, а губы, которые раньше он так жадно целовал, медленно синели.

– Это неизбежно, Галба.

После долгого молчания влюбленный сказал.

– Пусть она еще хотя бы немного побудет со мной.

Люций взглянул на лежащую девушку. И сердце его защемило от ее красоты. То была красота другая, отличная от шика королевы оперы. Они, конечно, были с ней в одном ряду, только красота Хлои обладала природной естественностью что ли, в то время когда прелести певицы казались ему уже не венцом эпикурейской красоты и благолепия, а образом, скорее, навеянным искусственностью сцены, холодной дальней декорацией, которая, как ни старайся, никогда не стала бы живой.

Возможно, Люцию это просто казалось, ибо всегда легко делать выводы и наклеивать ярлыки, когда объект твоей любви машет тебе ручкой. Да что там говорить, просто шлет тебя куда подальше! Но сам поэт склонялся к выводу, не оправдывающему Анику или себя, а объясняющему такой реверанс судьбы довольно просто.

Он, наконец, прозрел.

И на этот раз прозрение его не было вызвано иллюзией, пропитанной колдовством Венегора и целиком и полностью зависящей от образа сладкоголосой певицы. На этот раз это было истинным видением, о котором говорило его сердце, хоть и не билось оно уже несколько дней.

Она открыла глаза так резко и стала вдыхать воздух так жадно, словно только что вынырнула из-под воды. Галба Тарот держал ее за руку, пытаясь унять дрожь пробуждения.

– Милый?

Самым первым ощущением в новой жизни была удивительная контрастность, которую она почувствовала сразу, как только поняла, что ее рука находится в руке любимого. Ладонь ее была холоднее льда. Казалось, она растает в руке Галбы, теплой и нежной.

О, Господи! – подумал писарь, как он собирается рассказать ей о ее судьбе? Каким голосом он будет говорить ей, что она мертва? И сможет ли он сохранить спокойствие, смотря в ее невинные глаза?

Поэт прочувствовал настроение Галбы и решил взять инициативу на себя.

– Добрый день, Хлоя, – он помог девушке подняться.

– Кто вы? Я спала? – она оглядела обоих мужчин. – Галба, кто это?

Писарь посмотрел на вампира.

– Это Люций. Он хотел помочь тебе, но не успел.

– Помочь?

– Да, спасти тебя.

– Спасти? Но от чего? – ее память только сейчас начала восстанавливать события прошедшего времени. Они проходили перед ее глазами калейдоскопом расплывчатых теней, нелепых образов, и особняком из них стояло одно, самое последнее воспоминание.

Она видела мальчишку лет пятнадцати с красными глазами и бледным лицом. Он шел к ней, выставив вперед руки. В следующий миг он кинулся на нее, и она не успела избежать укуса. Потом появился другой человек. Он назвался Люцием. Он долго утешал ее, но почему-то ничего не делал, чтобы помочь.

Она вспомнила все.

– Дай мне руку, – Галба взял ее за запястье. – Видишь вот это? – палец его уткнулся в рану между посиневшими следами клыков.

Она кивнула.

– Это укус вампира, – выдавил из себя писарь, слова давались ему с трудом. – Нет…

– К сожалению, это так, – сказал он голосом пустым, но не безнадежным. – Тебе надо поскорее с этим свыкнуться. Прошлого не вернешь, а на то, чтобы печалиться, у нас нет времени. Она встала и оглядела себя.

– Я ничуть не изменилась…

– Внешне да, – подтвердил Люций. – Но внутри ты уже не человек. Хлоя схватилась за сердце.

– Да, да, оно не бьется. И это лишь первое твое открытие в новом облике. Потом наступит боль. Она будет не сильной, но постоянной. Избавиться от нее ты сможешь только тогда, когда испробуешь человеческой крови.

– Откуда вы знаете?

– Я такой же, как и ты. Единственное твое отличие от меня – то, что я уже испробовал. А ты еще нет.

Люций рассказал им все. С чего все началось, и как вампиры появились в городе. Рассказал о чудесном обретении зрения и о смерти сестры. Также не забыл упомянуть и о главном своем враге. Даниэле.

Хлоя внимательно слушала его, хватая каждое слово. В конце своего рассказа поэт заметил, что ее печаль поубавилась. Все-таки осознание того, что она не одна такая на свете, прибавило ей бодрости духа и помогло пережить собственную смерть.

Люций воспользовался своими знаниями конструкций театра и снова, как и в прошлый раз, проник на его территорию за огромным залом на тысячу мест. Но сегодня ночью с ним были еще двое. Галба Тарот и Хлоя следовали рядом, в точности повторяя каждый его шаг.

Оказавшись в начале (или в конце?) длинного коридора среди высоких стен, выдолбленных из черного гранита, вампир первым приспособился к темноте.