Судьба вампира

Чтобы чувствовать ее стремительное приближение к себе.

Чтобы, когда она вернется в этот мир, объявить себя ее законным мужем.

День седьмой. Приют Святого Августина

В этот предрассветный час писатель и орнан стояли на холме на опушке леса и наблюдали за восходом солнца.

Писатель был уже настолько слаб, что обходиться без позаимствованной у кладбищенского сторожа трости не мог. Ему приходилось опираться на нее всякий раз, когда его шаг ускорялся. Кратковременная передышка, которую друзья устроили, добравшись до места назначения, пошла ему на пользу.

Приют Святого Августина представлял из себя комплекс старинных построек, обнесенных каменным забором из красного кирпича. Этот комплекс, расположенный в живописной долине Абар, был похож на родовое графское поместье средних веков. Высокая круглая башня, служившая ему храмом, являлась главным зданием, вокруг нее пристроились несколько более низких башен и двухэтажных домиков, вероятно, служивших жильем для детей.

– Просто так посмотреть приют нас не пустят, – чтобы унять боль, писатель уже по привычке, ставшей для него неприятным ритуалом, выпил аспирин. А чтобы скрыть предательскую бледность и отшелушивание частичек кожи, он чуть ранее подвел глаза черным, синяки под ними замазал тональным кремом, а на щеки наложил румяна.

– Мы представимся журналистами, собирающими материал о детях, когда-то воспитывавшихся в этом приюте, – сказал Тэо.

– Идея хорошая, но вряд ли нам поверят. На журналистов мы мало похожи. Особенно я в своем плаще и капюшоне.

– Выхода нет, придется рисковать. Сделаем так. Говорить буду я, а ты старайся избегать прямого контакта с монахами. Они прозорливые и могут заподозрить в тебе нечеловека.

Тэо Брукс первым подошел к огромным воротам и постучал в маленькую дверь, устроенную рядом с ними в каменной стене. Вместо вопроса, в таких случаях обычного и ожидаемого, послышался заунывный скрип ржавых петель, и в следующий миг дверь отворилась.

Но никого за ней не было. Тэо спокойно прошел на территорию храма. За ним последовал и Виктор. Их взорам предстал голый пустырь, часовня и несколько двухэтажных домиков средневековой постройки, огороженных зеленым палисадом. Но ни орнан, ни писатель не успели толком разглядеть уличное убранство приюта. Через минуту после их появления из круглой башни вышел человек. Мужчина в длинной черной рясе монаха. Царственной походкой он прошел до середины пустыря, остановился, ненадолго о чем-то задумавшись, и только потом подошел к незваным гостям.

Это был глубокий старик. Седая борода украшала его испещренное сеткой извилистых морщин лицо. Аккуратно подстриженная у бакенбардов, на подбородке она была значительно гуще и придавала ему лет больше, чем на самом деле.

– Здравствуйте, меня зовут Тэо Брукс, моего друга – Виктор Мурсия. Мы журналисты и собираем материал о детях, которые когда-то воспитывались в подобных приютах, – соврал орнан, – В частности, и в вашем приюте тоже. Вы можете уделить нам несколько минут?

Угрюмость, присущая всем отшельникам, сменилась подозрительностью. Монах обвел незнакомцев строгим взглядом. Задержав его на одном из них, писателе в черном плаще с капюшоном, он озарил его крестным знамением, отчего Виктор почувствовал боль в груди, но вида не подал. Как только рука монаха опустилась, боль отступила.

Впрочем, писатель успел проклясть себя за чрезмерное усердие, которое проявлял при наложении черной подводки для глаз, теперь съедающей все живое на его лице, превращающей его в гуттаперчевую маску.

– Меня зовут отец Анфем. Я настоятель этого монастыря. Вы знаете, который сейчас час? – голос старика был значительно старее его самого. Казалось, он раздавался из глубин веков.

– Извините, ради бога, мы только что приехали из Менкара… – И не нашли ничего лучшего, как сразу заявиться сюда.

– Нам нужно было прийти попозже, я понимаю… но так сложились обстоятельства… Мы просто крайне ограничены во времени. Поймите…

– Что-то вы не очень выглядите, – перебил его старик. – Странные вы какие-то… С вами все в порядке? – его взгляд застрял на писателе, опустился на трость, на которую тот опирался.

– Да, все дело в тяжелом переезде. До Менкара был Шантэ. И все это практически без остановок. Времени на отдых совсем не было, – Тэо кинул быстрый взгляд на своего спутника, бледная рука которого впилась мертвой хваткой в железный набалдашник.

– Проходите, осматривайтесь, – проговорил монах, пряча руки в длинных рукавах.

Виктор посмотрел по сторонам.

Приют хранил покой. Здесь властвовали тишина и умиротворение. Он подумал о том, что для тех, кто устал от мирской суеты, подобная атмосфера как нельзя лучше подходит для наведения порядка в голове и осмысления пройденного.

– Наши двери всегда открыты для тех, кто верует. Я вижу, вы тоже люди верующие, – говорил монах по пути в башню.