Судьба вампира

– Это ты их ей придумал.

– Смешно! Ты ни разу не видела ее, а готова спорить со мной до бесконечности, отстаивая глупость и неправду. Но зачем?

– Я не спорю, Люций. Я действительно не видела твою Анику, но так убиваться из-за женщины…

– Ты считаешь, что это недостойно мужчины?

– Я такого не говорила. Просто ты лучше меня понимаешь, что твои страдания напрасны. Тебе не увидеть ее. Так зачем себя так мучить? – Видимо, такова моя судьба.

– Это глупо, – наконец, она встретилась с ним взглядом. Карие глаза, усталые и печальные, смотрели на нее в упор, но не видели. В который раз сердце ее защемило от тоски и боли.

Поэт отвернулся и опять позвал собаку.

– Похоже, что он убежал в лес, – с сожалением произнесла Камелия.

– В лесу с ним может случиться все, что угодно, – сказал он, памятуя о недавней бессонной ночи, когда на протяжении долгого времени он не мог уснуть, слыша в лесу вой волков.

– Но там мы не сможем его найти.

– Ах, Эскудо, Эскудо, славный пес… – сказанное с какой-то безысходной грустью повисло в воздухе в предчувствии отчаяния. Легкий ветерок взъерошил копну черных волос, оголив высокий лоб поэта.

– Я буду молиться за него. Даст бог, он вернется.

– Ты всегда только и делаешь, что молишься, Камелия. Ты действительно веришь в то, что твои молитвы имеют силу?

– Да. Я верю.

– Не могу с тобой согласиться. Мне кажется, в молитвах нет спасения.

– Тогда на что же нам надеяться?

Люций пожал плечами, выдавая незнание за простоту. – На чудо, – сказал он и снова взял сестру за руку.

Следующие два дня Люций провел дома, не выходя из своей комнаты. Совершать прогулки без сопровождения пса было проблематично, а просить сестру помочь ему дойти до озера, а потом вернуться за ним, он не хотел. Она и так делала для него все, о чем бы он ни попросил. И нужды обременять ее понапрасну он не видел.

В свою очередь Камелия понимала, что ему необходимо побыть наедине со своими мыслями, справиться с эмоциями и попробовать пережить пропажу собаки. Конечно, она была не так привязана к Эскудо, как ее брат, и грусть ее была несравнима с печалью поэта. Но она надеялась на то, что острая потребность в новом поводыре наверняка будет осознана Люцием в самое ближайшее время, и морально он подготовит себя к скорому визиту в питомник.

Большинство произведений, что вышли из-под пера поэта, были написаны им в четырех стенах своей спальни. Люций писал стихи, стоя у окна, незрячим взором охватывая близлежащий лес. Потом Камелия читала ему вслух написанное, иногда даже аплодировала. И это не было жестом доброй воли, она искренне восхищалась художественным слогом и четкостью рифм его творений. Еще она всегда удивлялась, как у него получаются такие ровные и однонаправленные буквы. Она пробовала писать с закрытыми глазами, но все ее попытки заканчивались лишь бессмысленными каракулями.

Сегодня утром она хотела подойти к нему и спросить, что же он написал за эти дни. Она и предположить не могла, что эти дни он просидел на диване, положа руки на колени и устремив пустой взор в потолок.

Но она бы никогда не сказала ему и слова в упрек. Она могла лишь пошутить о том, что день для нее потерян, ибо ей нечего сегодня читать.

Как ни странно, Люция в комнате не оказалось. Кровать его была застелена, а это значило, что спать он не ложился. Она посмотрела в угол, где обычно стояла его трость, но ее там не было.

Яростной молнией тревоги догадка принесла с собой осознание: поэт пошел на озеро вечером. И… не вернулся.

Следующая пятиминутка побила все рекорды по скорости ее передвижения. Она уже сворачивала на ухабистую грунтовую дорогу, ведущую прямиком к Пиале, когда увидела впереди своего брата. Рядом с ним бежала черная овчарка.

Люций шел неспешной походкой, смотря прямо перед собой и лишь изредка поглядывая на собаку. В руках у него не было ни трости, ни поводка.

– Люций? – закричала она и остановилась.

Но поэт и глазом не моргнул. Как продолжал идти, так и шел по направлению к дому.

Наконец, когда он достиг крыльца и поднялся по ступеням (Эскудо в это время обнюхивал углы у дома, проверяя все ли из его съестных припасов целы), она подбежала к двери и открыла ее перед ним, боясь, что он врежется в нее головой, как это уже бывало с ним не раз.

Поэт молча прошел по прихожей, беспрепятственно преодолел расстояние до лестницы, поднялся по ней и исчез за дверью своей спальни.

Последовать за ним она осмелилась лишь спустя несколько минут.

Было ли это явью?

Или все то, что с ним произошло – безумная фантазия, которая являлась лишь продолжением его долгих скитаний по стране снов?

Ему оставалось это неведомо до самого последнего момента. И момент этот наступил, когда он впервые открыл глаза.

Но прежде его память прокрутила в страждущем сознании кадры нежданной встречи с таинственным незнакомцем.

– Здравствуй, Люций, – сидя у самой кромки озера, он подумал, что услышанный им голос не что иное, как отпечаток вечности, нависшей невидимым куполом над темной гладью воды.