Судьбой приказано спастись

Кузьма вообще рос не по возрасту смышлёным. Взгляд его был настолько осмысленным, что с отцом, каковым малыш, несомненно, считал Святослава, мог говорить одними глазами, ничего при этом, не произнося и не слыша ни слова. Такое взаимопонимание говорило о полном единении взрослого и ребёнка, о том духовном и душевном родстве, в котором нет, и не может быть даже намёка на злобу и ненависть. Они были тихо, без слов, благодарны друг другу за обоюдную любовь и заботу. Такому очень редкому единению людей, которые ещё недавно даже не знали о существовании друг друга, может быть дана только одна единственная характеристика – предельное доверие, преданность.

Закончив работу, Свят направился к малышу. Тот держал в руках перевёрнутую вверх ногами газетную страницу, водил по ней пальцем, как будто пытался читать. Мужчине нравилось, что ребёнок сам умеет находить себе занятия, и он старался не мешать мальчику, когда тот был чем-то увлечён. Вот и сейчас, Святослав тихо остановился неподалеку, наблюдая за сыном и отдыхая в приятных размышлениях об их совместной жизни.

…Раздумья Святослава прервал недалекий шум вертолётных винтов. Вскоре он стих, а где-то уже через полчаса на поляне появился Фёдор. Он, как обычно, привёз с собой вещи и продукты для таёжного отшельника. Это происходило не часто, по мере надобности – далеко не всё можно добыть в лесу своими руками, вот Фёдор и пополнял необходимый для таёжной жизни запас. Но на этот раз гостя ждала неожиданность: открыв дверь, он увидел ребёнка, и от неожиданности воскликнул:

– Что это за инопланетянин такой красивый у тебя гостит?

– Знакомься, Фёдор, это – Кузьма, китаец по рождению, русский по духу, – представил малыша Святослав.

– Нашего полку, стало быть, прибыло. Ну, здравствуй, Кузьма. Меня Фёдором кличут, а для тебя я – дядя Федя, – шутливо представился Фёдор. А заметив лежащую на топчане гитару, от удивления он даже засмеялся:

– Ух ты, твой Кузьма ещё, оказывается, и с музыкой к тебе явился!

– Эту его игрушку я нашёл на месте авиакатастрофы, – заметил Святослав.

– Какой авиакатастрофы? И как ты там оказался? – заинтересовался Фёдор.

– Ты что, разве ничего не слышал?

– Да, краем уха, по радио вроде что-то говорили о происшествии в тайге. Но как-то не обратил на это внимания. Был приболевший.

– Фёдор, когда я туда прибежал, у меня от увиденного даже сердце зашлось. Ничего страшнее и бессмысленнее, чем это царство смерти на мирной таёжной поляне, видеть не доводилось. Если хочешь – с подробностями поведаю, что произошло, и как я нашёл Кузьму.

Прослушав рассказ о случившейся трагедии, Фёдор осторожно взял Кузьму на руки и, прижав к себе, произнёс:

– Выходит, ты чудом уцелел…

– Боюсь только, заболеет здесь, – высказал свои опасения Святослав.

– Есть такая опасность, и поможет один только способ: закаляй его холодной водой и укутывай получше, когда спит, – посоветовал Фёдор. – Продукты теперь я буду привозить почаще.

– И ещё у нас одна есть забота. Он свою игрушку любит так, что даже спит с ней. Только вот струны почти все порвал, – забеспокоился Святослав.

– За это не волнуйся. Привезу ему этих струн столько, что до самой старости хватит. А чтобы гитара не отсырела, я этому везунчику для нее из фольги сундучок сделаю. Ты же не спеша ещё хорошенько подумай, что вам нужно, а я привезу, – предложил Фёдор. – Договорились, «таёжный папа»?

– Договорились… Подумаю.

– Вот и отлично. С этим разобрались. А теперь давай принимай товар и угощай гостя. Заодно и именины Кузьмы справим. Правда, Кузьма? – улыбаясь, подмигнул малышу гость.

* * *

После отъезда Фёдора прошло больше недели. Однажды, ранним утром, как обычно Святослав с лукошком за спиной, в которой сидел Кузьма, подходил к поляне в дальнем урочище. Вдалеке виднелся оставшийся ещё с ночи туман, наполняющий лёгкие свежестью. Наслаждаясь утренней прохладой, Святослав услышал сзади себя бормотание, что заставило его остановиться и оглянуться на Кузьму. Ручки малыша показывали на что-то. Заинтересовавшись, Святослав повернулся в направлении, куда указывал мальчик, и заметил под огромным рухнувшим деревом медведя. Ствол буквально раздавил зверя, который был ещё жив и, тяжело дыша, рычал, пытаясь высвободиться. А рядом беспокойно метался примерно полугодовалый медвежонок.

– Па-па! Ки-са…Ки-са! – вдруг внятно сказал малыш, показывая пальцем на этот маленький мохнатый комок.