Судьбой приказано спастись

Присев возле останков мамы, Уво стал разглядывать один из изваянных им её бюстов, а потом устало уронил свою большую голову на грудь. Душевная усталость от последних тревог именно сейчас всерьёз дала о себе знать. Печальные воспоминания о маме и радостные эмоции от прибытия долгожданных гостей, о которых говорила мать, забрали у него много сил. К этому добавилось тяжкое дыхание и одышка, которые в последние дни всё больше мучили его. Всё вместе это стало сказываться на его организме – силы уходили, самочувствие ухудшалось, а вместе с этим приходило в упадок и внутреннее состояние его души. Уво вовсе не волновало, как отнесутся к его состоянию гости, ему не была присуща «цивилизованная» рефлексия: «Что обо мне подумают?». Его мысли занимало совсем другое. Он словно почувствовал, что скоро увидится с мамой, с которой за последнее время он всё больше и больше говорил не только про себя, но и вслух. И всё больше крепло в нем желание наконец-то встретиться с ней в другой жизни.

Возможно, кому-то покажется, что подобные раздумья чужды такому полудикому существу, но это будет глубоким заблуждением. Во-первых, такое чистое, незамутненное мироощущение присуще всем маленьким детям. Но оно, к сожалению, быстро проходит. Подрастая, мы начинаем стыдиться своей непосредственности, теряем искренность восприятия, боимся показаться в глазах сверстников наивными и смешными. А совсем повзрослев, начинаем считать себя выше, умнее и сильнее подобных умствований, считая их ниже своего достоинства, попросту несерьезными. И лишь приближаясь к закономерному для всех концу, начинаем понимать, что не так-то всё в этой жизни просто, что все мы – лишь очередной смертный в бесконечной череде человеческих судеб. И человек начинает искать ответа на накопившиеся вопросы в воспоминаниях о прожитых годах, выискивая в душе хоть какие-то ответы. С удивлением мы приходим к мысли, что никто, кроме матери, не может дать нам этого понимания… И нередко случается так, что с годами люди всё чаще начинают уходить воспоминаниями в своё счастливое детство, им начинает казаться, что только там было тепло и уютно на душе. А на закате жизни приходит окончательное понимание: с мамой я пришёл в эту жизнь, с ней и уйду. Родился, обласканный заботой самого близкого мне человека, и уйду опять в заботливой ласке; если не в жизни, то хоть в мыслях о ней.

Для многих людей такие чувственные «возвращения» – обычное дело. Что же касается тех, кто не избалован цивилизацией, а наоборот взращён в суровости жизненных ситуаций, где лишь изредка появляется на их пути «просвет», то понимание этой неразрывной связи остается с ними навсегда. Они не живут самообманом и временным комфортом, а являются частью самой природы. Они всегда остаются детьми и, наверное, эти «дикари» в некотором смысле счастливее нас, так как счастье, по их пониманию – это огромный объём испытаний и лишь малая толика радости после их преодоления.

Постоянная жизнь в суровых условиях тайги, дала Уво недюжинную силу и терпение, необходимые для выживания в дикой природе, где он, вынося все трудности и невзгоды, с годами лишь крепчал и крепчал. Но со временем никуда не уходила, а только росла его нежность по отношению к своей маме. Душа его обрастала природной любовью и порядочностью, что и проявилось в добром ухаживании за Святославом и Кузьмой. Всё это говорило о внутренней мягкости души и человечности «дикаря».

* * *

Философские раздумья Уво прервали тревога и чувство тяжести в груди. А затем его с удвоенной энергией стал одолевать кашель, усиливаясь всё больше и больше. Ради покоя своих гостей, он старался кашлять как можно тише, отчего по пещере разносился глухой, своеобразно хрипловатый звук.

Прокашлявшись, Уво с трудом поднялся и, тяжело дыша, стал ходить по пещере надеясь, что боль в груди утихнет, а потом медленно побрёл в свою «спальню». Возле веток, которые служили ему лежанкой, покоились останки его матери, которые после её смерти всегда были рядом. А вокруг них стояло много женских скульптур. Приблизившись к этой открытой могиле с дорогими ему мощами, Уво вдруг неожиданно зашатался и, потеряв сознание, рухнул возле них, успев еле слышно произнести: «Ма-ма…».

Прошло немало времени, прежде чем он очнулся. И придя в себя, с какой-то очевидной ясностью начал осознавать, что, вероятно, скоро настигнет его смерть. Из последних сил решил он попробовать приподняться, но, как ни силился, сделать этого не смог. Болезнь разом и окончательно одолела его, сделав совершенно немощным. Он лежал и мог только с трудом поворачивать голову. Словно наяву, перед его взором возник образ мамы: она, как живая, улыбалась и протягивала к нему руки в желании обнять своего сына…