Судьбой приказано спастись

Ну, а потом, с огромным аппетитом потрапезничав, через полчаса, смотрю, и настроение стало приходить у меня в норму, и сразу же опять мне жить захотелось. В общем, вдоволь у него поев и поговорив с ним по душам, я бесповоротно зауважал Николаича, – красноречиво закончил основную часть своей речи Бор Борыч и добавил: – Так что я сейчас тоже буду заниматься усердно и настойчиво твоим пищеварением. У меня с этим делом как всегда только высший класс, где бы и когда я ни сидел. В этом приятном деле у меня особый дар – добывать поесть себе то, что мне угодно. Мне всегда это удаётся очень легко, потому что это благо я делаю для своего желудка с особой любовью, так как в противном случае он может закапризничать, а это чревато для всеобщего моего здоровья, так как больным быть в своем цветущем возрасте никак не желаю.

– Бор Борыч, как ты красиво и поэтично это всё произнёс, – решил похвалить своего друга Святослав.

– Я этим ещё раз констатирую и особо подчёркиваю, что гениальность не одному тебе дана – другим тоже. Я правильно свой вывод резюмирую? – завершил Бор Борыч свою затянувшуюся речь тоном, категорически не приемлющим отрицательного в свой адрес ответа. Спускаясь затем медленно к реальной обстановке, он загадочно похвастался: – А сейчас я вам, дорогие мои, такую живописную картину на столе изображу, что вмиг слюнки потекут.

Исполненный чувством собственного достоинства, он медленно взглядом обвёл камеру, а потом вдруг артистично произнёс с величественно-благодетельной щедростью:

– Сегодня я всех угощаю!

Потом, раскрыв свой изношенный вещмешок, начал, словно из волшебного ларца, выкладывать оттуда на общий стол всевозможные в своём разнообразии деликатесы, в том числе чёрную икру и красную рыбу, доселе вряд ли виданные в этих стенах, судя по заворожённым взглядам обитателей камеры.

Заметив, как один из сокамерников то и дело испуганно переводит взгляд с накрывающегося как скатерть-самобранка стола на дверь камеры, Бор Борыч вежливо попросил: – И, пожалуйста, не надо так любовно и нежно созерцать двери – я обещаю, что во время нашего уютного пиршества нас дёргать никто не будет.

– Да, Бор Борыч, с тобой не соскучишься, – заметил Святослав и, блаженно улыбаясь от созерцания столь искусно «нарисованного» и благоухающего аппетитными запахами вкусного «полотна», добавил: – Голодным здесь сегодня, благодаря тебе, чует моя душа, не останется никто.

– Ты, Художник, ещё не полностью, несмотря на то, что долго друг друга знаем, мог распознать во мне щедрость моей души и парение фантазий. Ну, как я и с какой проникновенностью произнёс своё приглашение к столу? – напрашиваясь на комплимент, наигранно воскликнул в финале Бор Борыч.

– Это настоящее чудо! Ты фокусник, маг и чародей! – наперебой стали выкрикивать сокамерники, поддерживая его доброжелательный настрой.

– Так-то вот! – удовлетворённо произнёс Бор Борыч и встал ненадолго в позу Наполеона. С трудом сдерживая свои аппетиты, все дружно принялись за угощение, изредка поглядывая на него с благодарной улыбкой.

Причина способности Бор Борыча всегда и везде добывать всё без труда кроется в том, что как бывалый зэк, он имел полезные связи во многих тюрьмах и зонах, а благодаря своему острому уму и умеренной хитрости умел ладить почти со всеми. Научившись по жизни очень хорошо разбираться в людях, он мог точно и без ошибок определить кому, где, как и когда угодить. Благодаря таким способностям, он пользовался уважением не только в кругу криминальных авторитетов, но и у некоторых работников тюрем и лагерной «верхушки». Поэтому везде, где бы он не появлялся – в тюрьме или на зоне, у него всегда был свой снабженец хорошей еды и даже выпивки. Как у истинного ценителя гастрономических изысков, у него, в отличие от многих «сидевших», всегда был при себе набор личных столовых принадлежностей, включающий в себя, как у каждого настоящего аристократа, безупречной белизны кружевную салфетку. Вот и сейчас, прежде, чем приступить к трапезе, он неспешно заправил свою салфетку за горловину робы, что заставило всех присутствующих удивлённо переглянуться между собой, и со знанием дела принялся за еду. После паузы, заполненной доставлением желудку «удовольствия», Бор Борыч с ленцой поинтересовался у Святослава:

– Слушай, я до сих пор не могу всё же «въехать», как ты здесь опять вообще оказался – в этих местах?

– После, как ты знаешь, того моего побега, у кума на службе, конечно, возникли очень большие неприятности, – начал неторопливо Святослав.

– Да, ты тогда, действительно, много шума на зоне наделал, – высказался, перебив его Бор Борыч. – Тогда начальника лагеря с треском на следующий же день с работы турнули.

– Так вот, продолжаю дальше. Откуда я мог знать, что он, через столько времени, встретит меня опять. И где ты думаешь? – Святослав выдержал многозначительную паузу: – В глухой тайге.

– Ну и, конечно, тебя вновь опять захомутали, – догадливо дополнил Бор Борыч Святослава.

– Наверное, судьбой так мне предначертано, иметь волю только на чуть-чуть.