Судьбу не изменить, или Дамы выбирают кавалеров

– Непонятно мне, с чего ты вдруг так переполошился. Ну, хочет Гриня на старое место вернуться – это бывает. Возможно, он это осуществит, даже скорее всего, потому что очень ему тут хорошо жилось. Разумеется, мэром он уже не станет, да и ни к чему ему это кресло. Заручится поддержкой, где надо, подпишутся за него уважаемые и авторитетные товарищи – так что с того? Он и в прошлый раз именно так сюда влез. А сейчас, насколько я понимаю, место «смотрящего» вообще вакантно, а это, сам знаешь, непорядок. Но и все. Ты-то чего панику развел?

– Панику?! А ты не понимаешь? – рявкнул Ворон. – Да он меня за те бумажки, что мы с тобой пополам поделили, в прах превратит! Бес никому никогда не прощал попыток им манипулировать!

– Так ты за шкуру свою боишься? – насмешливо спросила Марина, постукивая пальцами по подлокотнику дивана.

– Представляешь, боюсь! – окрысился он. – Имею право! Каждая тварь жить хочет.

– А ты когда влезал в это дело, то не рассчитывал на такой конец? – чуть подавшись вперед, зашипела Марина, глядя отпрянувшему Ворону в глаза. – Когда забирал у меня ту папочку с половиной документов? Не боялся, что Гришка соскочит с крючка? Ну, так он соскочил, а за все надо платить, так уж жизнь устроена! И сейчас, вместо того чтобы пить беспробудно и отлеживаться за железными занавесками в темноте, надо думать, как теперь самим соскочить, понял? Ты же не зря взялся кандидата в мэры поддерживать, есть у тебя интерес. И у Беса он тоже есть. И, к твоему счастью, я точно знаю, какой именно.

– Какой?

– Тебе пока знать не надо, – загадочно произнесла Марина и снова приняла прежнюю позу – с выпрямленной спиной и небрежно постукивающей по подлокотнику рукой, – меньше, Мишаня, знаешь, крепче спишь ночами. Важно другое – я знаю, а Бес не рассчитывает меня здесь увидеть.

– С чего ты взяла?

– Ну, я так думаю. Теперь дальше. Я буду рядом с тобой постоянно, для этого нам нужна подходящая история, которую мы через Леона донесем до всех, да?

Ворон молча кивнул – он всегда четко понимал, в какой момент пора начать соглашаться и выполнять все, о чем говорит эта женщина. Так будет лучше, он помнил это еще с тех самых времен, когда у нее было другое лицо и другой статус в этом городе.

– Осталось решить, что именно это будет, – продолжала Марина, понимая, что следующая ее фраза вызовет бурю негодования у Хохла. – У кого какие идеи, мальчики? Или мне озвучить свою?

Краем глаза она увидела, как напряглось при этих словах лицо Женьки – он отлично понял, что она имеет в виду. Но эта версия казалась единственно непробиваемой и не требовала дополнительных мер. Представляться сотрудницей не выйдет, а вот любовницей – вполне.

Похоже, Ворон тоже это понял, потому что лицо его сделалось как у кота, перед которым плюхнули на стол большую чашку сметаны:

– Ты гляди, что делается… при живом-то муже! Подфартило мне на старости лет.

– Ты не обольщайся, – спокойно отозвалась Марина, закуривая, – это только легенда, прикрытие, не больше. И если ты хоть пальцем попробуешь ко мне прикоснуться – извини, не обижайся, ты меня знаешь.

Ворон не подал вида, что разочаровался, взялся за ручку джезвы, но Леон опередил – руки у хозяина ощутимо дрожали. От Марины не укрылось, с какой брезгливостью смотрит Мишка на затянутую тонкой кожей перчатки руку телохранителя, и это неприятно царапнуло.

– Хорошо, – произнес Ворон, когда Леон вернулся на стул у двери, – с этим разобрались. Запустим мульку, что приехала моя стародавняя любовница из Мухосранска. Дальше что?

– Дальше я присмотрюсь к твоему окружению и к твоему кандидату заодно. Потому что сдается мне, что ноги растут как раз оттуда. Ведь Гришка проявился аккурат в тот момент, когда стало известно, что ты спонсируешь предвыборную кампанию, да?

– Ну, официально никто об этом не говорит, ты же понимаешь. Но то, что я поддерживаю генерала, не секрет.

– Следовательно, у Беса появилась возможность повлиять на тебя через кандидата, верно?

– Почему?

– Потому что раньше он сидел себе на пятой точке смирно, жрал рахат-лукум и помалкивал! – отрезала Марина. – А теперь вдруг возбудился и даже сюда приехал, хоть и не все чисто у него здесь и с законом, и не только.

– Как заявился? – захлопал глазами Ворон, переводя растерянный взгляд с Марины на сидящего у двери Леона, и Коваль поняла, что сболтнула лишнего, и надо выкручиваться, чтобы гнев хозяина не пал на голову телохранителя, потому что Леон не сказал ему, что Марина видела Бармалея.

– А что, разве нет? Думаешь, что Ветка сюда одна притащилась, чтобы дело закрыть?

– Могла и одна. Ей же сам черт не брат, когда подпирает.

– Ну, ее-то вряд ли подперло, а вот муженька ее – скорее да.

Ворон повертел в пальцах сигарету и отбросил на стол:

– Темнишь ты, Наковальня, вот чувствую – дуришь меня где-то, а где – не могу понять.

Марина невозмутимо отхлебнула кофе и улыбнулась:

– Так не напрягайся, лопнешь. Поверь, мне тебя дурить нет интереса, мы в одной упряжке. Придет время – все узнаешь, я ничего не скрою. Просто пока тебе не надо знать некоторых вещей из, так сказать, стратегических соображений.